Она любит плохих парней
Шрифт:
Движения быстрее, мышцы дрожат. Звонкие хлопки, неразборчивые слова в громком дыхании. Еще. Еще и еще! Не сдерживаю криков, не думаю, лишь чувствую каждой клеточкой, каждой частичкой, что вопит от удовольствия и принятия. Волосы путаются в ресницах, липнут к зацелованным губам. Рельефные плечи Дария становятся главной опорой и поддержкой, а взгляд — топливом, которое без труда запускает в космос, где я целиком вижу Млечный путь, собравший в себе невероятное количество ярких звезд. Так много, что если единицу разделить на их количество, вероятность на успешный исход и правда будет
Обнимаю Дария крепче, он оставляет нежный поцелуй на моем плече. Расслабленно выдыхаю, веки тянутся вниз.
— Это стойка точь-в-точь под твой рост. Мое почтение бывшей, — сонно смеюсь я.
— Еще одно слово, и, клянусь, я тебя выпорю, — беззлобно усмехается Дарий.
Серое хмурое утро стучит по окнам мелким дождем. Кутаюсь в мягкий плед, устроившись в кресле-мешке на балконе Дария, и смотрю в одну точку уже бог знает сколько времени. Я вчера точно веселилась, а не ядерной боеголовкой подрабатывала? Тело ломит, голова болит так, словно там начался капитальный ремонт. Урывками вспоминаю вчерашнюю ссору с Дарием, его слова приобретают уже совсем другой эмоциональный окрас. Какая же я жалкая, какая глупая… настоящая, черт бы ее побрал, книжная героиня, у которой мыльная пена вместо мозга!
Тихо скрипит балконная дверь, и я опускаю подбородок, сжимая края пледа. Внутренний редактор стыдливо прячется в каморке, прихватив бутылку минералки. Предатель!
— Доброе утро, Катюш. — Теплые нотки в голосе Дария успокаивают, но не настолько, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Привет, — сипло и тихо отвечаю я.
— Что, что? Я не расслышал, — смеется он. — Ты где голос потеряла?
Вообще не смешно! Утыкаюсь холодным носом в плед и бубню напрягая голосовые связки:
— Я не смогла открыть входную дверь.
— Правильно, потому что я закрыл ее и спрятал ключ в сахарнице.
— Зачем?
— Затем, чтобы не искать тебя все утро. Заходи в квартиру, здесь холодно.
Сжимаюсь в комок, стыд вперемешку с раскаянием с силой давит на затылок.
— Я… я проветриваюсь.
— И давно?
— Не знаю.
— Кать… — вздыхает Дарий.
— Прости меня, — говорю так громко, как только могу, но выходит жалкий хрип.
Укрываюсь с головой и крепко зажмуриваюсь. Никакие извинения не перечеркнут то, что я вчера натворила. Можно мне телепорт?! Ну пожалуйста! Шлепки босых ног по плитке звучат все ближе, сильные руки сгребают меня в охапку и поднимают вверх. Нет, не такой телепорт! Вот же черт! Дарий заносит меня в теплую комнату и бережно опускает на диван, стягивает плед и садится на корточки, чтобы оказаться лицом к лицу. Упрямо опускаю подбородок, прижимая его к груди, и безжалостно терзаю зубами кожу на нижней губе.
— Ну и что это за грустный пупс? — усмехается Дарий. — Мы ведь вчера все решили, Катюш. Или ты забыла?
— Я помню все, — отзываюсь монотонно. — И это ужасно. Как ты меня не прибил?
— Я не бью маленьких девочек, — ласково говорит он и убирает спутанные пряди с моего лба.
«Какой же он классный», — шепчет внутренний редактор,
Зажмуриваюсь, словно это поможет спрятаться, и дергано мотаю головой. Дарий проводит ладонями по моим волосам, обхватывает шею и гладит плечи. Набираю полные легкие воздуха, принимая, наверное, самое взрослое решение в своей жизни. Пора объясниться. Пора ответить честностью на честность.
— Дар, я уже сама не понимаю, как это работает. Не понимаю, зачем делаю эти глупости. — Стучу себя по виску. — Все здесь. Мысли такие назойливые, подстегивающие. Ты так хорошо ко мне относишься, так ровно, что я... я не могу этого принять. Книжные правила и каноны слишком прочно въелись в мозг, и любое отклонение от них кажется нереальным. Все перепуталось.
— Давай распутаем. Как ты видишь счастливые отношения через призму этих самых правил? Что должно произойти? Где переломный момент, когда героям уже можно насладиться счастливым финалом?
Прячу лицо в холодных ладонях и растираю сухую зудящую кожу:
— Боже, я сумасшедшая. Мне надо лечиться.
— Тише, тише… — приговаривает Дарий, продолжая гладить меня по волосам и плечам. — Успокойся, с тобой все в порядке. Подумаешь, поистерила немного. С кем не бывает? Ты еще не видела, что я творил в приступах мании, вот где санитары рыдали.
Улыбка растягивает дрожащие губы, в груди разливается приятное тепло.
— Давай, Катюш. Ответь на вопрос. Что там дальше по книжному плану?
— Ты смеешься надо мной?
— Я пытаюсь тебя понять.
Подвисаю на несколько секунд, по капле собирая остатки смелости. Он должен узнать, это будет правильно.
— Герои… — произношу я, но запинаюсь, подавившись сдавленным хрипом.
— Герои, — повторяет Дарий, подбадривая.
— Они должны... пройти испытания и… измениться ради друг друга, чтобы заслужить счастливый конец. Не верю, что я это сказала.
— И что за испытания? — с интересом спрашивает Дарий. — Приведи примеры.
— Ну-у-у… — тяну я неуверенно. — Например, отец героя оказывается боссом мафии и объявляет сыну войну или сам герой замешан в чем-то противозаконном. В крайнем случае должна вернуться беременная бывшая или вскрыться какая-то страшная тайна из прошлого.
— Х-м-м… интересно. Получается, ты нарочно создаешь эти испытания, чтобы?..
— Как же это убого, — хнычу я, сильнее сжимая лицо в ладонях. — Дар, тебе нужно бежать от меня. Ты там, вроде, в космос собирался. Сейчас самый подходящий момент.
— Мне и здесь неплохо, — весело отвечает он.
Жужжание в ушах усиливается, но я не даю себе времени на размышления в одиночестве.
— Знаешь, о чем я сейчас думаю? Что ты спасаешь меня, хочешь закрыть личный гештальт. Что для тебя все это забава, приключение, и ты остаешься рядом, потому что я обеспечиваю необходимый уровень адреналина и спасаю от скуки, но как только все закончится… — Стискиваю зубы, сверлящая боль в черепе так и норовит расколоть его пополам. — Вот! Вот как это происходит! Я все додумываю, перекручиваю! Мне кажется логичным то, что в обычной жизни таковым не является!