Она любит плохих парней

Хилл Алекс

— Все еще не могу переварить шесть месяцев. 

— Да-а-ар! — тяну я, запрокидываю голову. — Это же роман! Если бы я сразу написала, что герой пошел за героиней, они тут же помирились и, взявшись за руки, отправились к психологу, то это было бы скучно. Где же драма, накал страстей, перенастройка мировоззрения и внутренний рост? Долгожданное воссоединение, в конце концов!

— Испытания, испытания, — кривляется он. — Как я мог забыть?

— Законы жанра. Что тут поделать? 

— Ладно, спорить не буду. Ты тут босс, — говорит Дарий, разворачиваясь, и берет меня за руки. — Ты молодец, Катюш. Это будет отличная история. Во многом

поучительная и важная, не каждый смог бы рассказать о таком. Я тобой горжусь.

— Правда? — смущенно спрашиваю я.

— Правда, но… есть кое-что…

— Что?

— Описание моей задницы все же стоит сделать менее детальным. Я у тебя не мужик, а жопа на ножках с зелеными глазами.

— В целом… — задумчиво отвечаю я, — так и есть.

— А ну-ка повтори, — шутливо рычит он и сталкивает нас нос к носу.

— Все, все, — смеюсь я, — сдаюсь. Это всего лишь черновик, я еще над ним поработаю. Добавлю тебе тело, парочку психологических расстройств, татуировок и пирсинг в...

— Согласен на задницу, — мрачно перебивает Дарий.

— Вот и договорились. — Крепче сжимаю его горячие пальцы и оставляю звонкий поцелуй на кончике носа. — Отметим это за чаем?

— Конечно.

Дарий мягко касается моих губ и уходит в кухонную зону, а я хватаюсь за край стола и подъезжаю к монитору. Сохраняю рукопись и закрываю ее. Изначально я хотела сделать все по-другому, никаких трагедий, никаких аварий. Дать хотя бы там Роме и Тане еще один шанс, но это было бы очередным самообманом, который все равно ничего бы не изменил. С некоторыми вещами приходится только мириться, и смерть одна из них. Перепиши я все на сказочный лад, не вышло бы ничего нового. Очередная история, где все решается магической силой любви. Я их обожаю, люблю всем сердцем, но не стоит забывать, что реальность зачастую играет по своим правилам. Жизнь бывает суровой, и мне не хотелось бы, чтобы такие же впечатлительные девочки, как я, начисто забывали об этом, ведь последствия могут быть ужасными.

Смотрю на клавиатуру и печально улыбаюсь. Еще месяц назад я была уверена, что никогда не прикоснусь к этим клавишам, но несколько сессий с Анжелой помогли поймать шаткое равновесие. Мне нравятся встречи с ней, хоть и первые пару недель я возвращалась выжатая до последней капли и могла не разговаривать несколько часов, а иногда и дней. Анжела не дает мне советов, не успокаивает, ничего не одобряет и не порицает. Она всего лишь проводник, как свет фонарика в темноте сознания и подсознания. Она помогает разобраться в истинных причинах моих эмоций и поступков, а еще заваривает потрясающе вкусный чай. Работы, на самом деле, еще очень много, это только начало. Можно сказать, первые неуверенные шаги к трансформации жизни.

На последних сеансах мы с Анжелой все глубже зарываемся в тему родителей и детства. Я даже перестала делать макияж, когда еду в клинику, потому что точно знаю, слезы все смоют, но эту полосу препятствий придется пройти. Мать с отцом все-таки разошлись, она вернулась домой, а он остался здесь. Я искренне надеюсь, что на этот раз все окончательно. Хватит им уже мучить друг друга, пора попробовать по-настоящему устроить свои жизни. Несколько дней назад я все-таки разблокировала номер матери и полчаса смотрела на телефон. Хотела сказать, что желаю ей счастья, хотела, чтобы она это знала, но все-таки не решилась позвонить. Пока еще не готова, да и не уверена, что ей самой это нужно. Зато с отцом наша связь все крепче. Он знает обо всем,

что случилось, я сама ему рассказала. Его поддержка очень много для меня значит, как и поддержка друзей, с которыми тоже удалось поговорить и объясниться. И ничего этого не было бы, если… Разворачиваюсь на компьютерном стуле и скольжу взглядом по широкой спине и темной ткани спортивных штанов. Если бы не он. 

Мне потребовалось много времени, чтобы понять — все это время не я добивалась Дария, а он меня. И все мои требования доказательств его чувств были глупыми капризами недолюбленного ребенка. Не знаю, чем я его заслужила. Не знаю, как он меня вытерпел, но… он не пожалеет. Я справлюсь не только ради себя, но и ради него. Не потому что Дарий когда-нибудь попросит вернуть долг или что-то вроде того, а потому что сама этого хочу. Хочу не только брать, но и отдавать. Внимание, заботу, поддержку. Хочу стать той, кем гордилась бы сама и кем точно будут гордиться близкие.

Дарий пересекает комнату, держа дымящуюся чашку, а свободную руку протягивает мне. Мой галантный старикан. И как ему отказать? Дарий помогает мне встать и ведет к дивану. Тихо цокаю языком, уже точно зная, чего он хочет. Сажусь, подкладывая между подлокотником и спиной подушку, и принимаю горячую чашку. Дарий ложится, обнимая меня за талию, опускает голову на живот и закрывает глаза. Умостился, котяра. Не могу сдержать улыбки и зарываюсь пальцами в густые темные волосы. Расслабление окутывает тело и дарит покой душе. Мне хорошо и спокойно. Легко и приятно в этих откровенных объятиях, в этой нежности и уютном молчании. Я все еще не могу удерживать такое состояние надолго, но промежутки времени увеличиваются, а значит, прогресс на лицо.

Делаю пару обжигающих глотков травяного напитка, и вдруг слышу тихий скрип двери. Внутренний редактор выглядывает из каморки и смущенно кривится.

«Спроси у него, и я уйду», — шепчет он. — «По-другому никак».

— Дар, — зову я и прикусываю нижнюю губу.

— М-м-м?

— А когда ты уже признаешься мне в любви?

— Когда ты с антидепрессантов слезешь, — усмехается он.

— У меня горячий чай в руках, а у тебя десять секунд на подумать, — строго говорю я.

Дарий осторожно поднимается и садится напротив, забирает чашку и опускает ее на пол, точно бомбу. 

— Признание тебе подавай, да? — насмешливо спрашивает он.

— Хочу это услышать.

— На каком языке?

— Книжно-романтический подойдет.

Дарий прикрывает глаза, приподнимая уголок губ, и произносит хриплым глубоким голосом:

— Катя, моя любовь к тебе такая же бесконечная, как наша…

— Фу-фу-фу, — хихикаю я. — Давай лучше по-человечески.

Он качает головой и делает глубокий вдох, смотрит так, что никакие слова уже не нужны. В зеленом лесу светит теплое солнце, пышные деревья покачиваются от ласкового дуновения ветра, а вокруг чудесных растений и трав порхают бабочки.

— Я люблю тебя.

Слова, которыми я грезила столько времени, зависают между нами. Пытаюсь принять их и осознать. Стараюсь разрешить их себе и впитать каждый звук.

— Не веришь? — пытливо спрашивает Дарий.

— Ну почему же? — тихо отвечаю я. — Будь все иначе, вряд ли бы я сидела сейчас здесь.

Дарий притягивает меня ближе, ухватив за бедра. Его лицо напротив моего, теплое дыхание касается губ. 

— И я тоже… тоже себя люблю, — шепчу я.

— Нормальный такой поворот, — смеется он. — А меня кто будет любить?