Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Шрифт:
— Они были ослеплены безумием. Не наказывай их за нас, — отвечал Лео. — Мы не хотим крови. Скажи, как тебя зовут, друг?
— Называйте меня Оросом.
— Орос — хорошее имя для человека, живущего в горах. Итак, друг Орос, дай нам поесть, приюти нас и отведи поскорее к той, которой ты служишь, и к мудрому Оракулу, к которому мы шли издалека.
— Пища и кров ждут вас, — поклонился Орос. — Завтра же, когда отдохнете, я отведу вас, куда вы хотите.
Мы последовали за ним к прилегавшему к скалам зданию, похожему на гостиницу. Дом был освещен, и в очаге горел огонь, чтобы можно было согреться.
— Войдите. — пригласил Орос во вторую комнату, по-видимому, спальню. — Здесь вы
— Откуда ты знаешь об этом? — удивился я.
— Это неважно, я все приготовил! — отвечал он степенно.
В комнате было светло и натоплено, металлические тазы наполнены теплою водою, на кроватях лежало чистое белье и темное, обшитое дорогим мехом платье. На столике стояли баночки с мазью, приготовлены лубки и бинты для перевязки. По-видимому, Оросу было все известно, даже характер повреждения моей руки. Он помог мне раздеться, промыл рану теплой водой со спиртом, приложил мази и сказал, что к утру опухоль спадет, и тогда он вправит сломанную кость. Потом он помог мне умыться и переодеться. Лео также переоделся, и мы вышли к столу, совсем не похожие на запыленных и окровавленных странников, какими пришли. В соседней комнате был накрыт стол; мы молча поели и легли спать.
Ночью я проснулся, почувствовав, что в спальне есть кто-то, кроме нас с Лео. При свете теплевшего ночника я различил фигуру и тотчас же узнал нашего таинственного проводника. Видение устремило взор на спящего Лео. Вдруг оно тяжело застонало. Этот стон вырвался, казалось, из глубины души. Итак, это существо страдает и выражает свои страдания как человек. Вот оно заломило в беспредельной тоске руки. Должно быть, Лео почувствовал его близость: он заметался и тихонько заговорил по-арабски:
— Аэша! Аэша! — расслышал я.
Женщина-призрак подошла к нему ближе. Он сел на кровати и в страстном порыве протянул руки.
— Я долго искал тебя, Аэша. Приди ко мне, желанная моя богиня!
Женщина тоже простерла ему навстречу руки. Я видел, как она дрожала. Она остановилась у постели. Лео снова лег. На его обнаженной груди темнела ладанка с локоном Аэши. Лео спал. Женщина тонкими, бледными пальчиками вынула из мешочка длинную шелковистую прядь волос, долго-долго с грустью смотрела на нее, потом снова вложила ее в ладанку и заплакала.
— Приди ко мне, дорогая моя, моя красавица! — послышался страстный шепот Лео.
Как испуганная ночная птица, женщина вскрикнула и убежала. Мучительное любопытство охватило меня. Что могло значить все это? Ведь то был не сон! Кто эта ужасная, похожая на мумию женщина, которая охраняла нас на пути? Кто она, что ее боялись дикари? Зачем она тайком пришла сюда, как на свидание к любимому человеку? Ее присутствие разбудило меня и навеяло на Лео сны. Почему она вынула из ладанки прядь волос и как догадалась, что она там? Почему нежная, страстная речь Лео так испугала ее?
Орос назвал ее жрицей богини, исполнительницей ее приказаний, но что, если это Аэша, которую мы ищем? Что, если мы пришли к цели, и наш путь окончен? Есть что-то нечеловеческое, ужасное в этом существе. Если это Аэша, она изменилась. Это уж не та Аэша, которой мы поклонялись. «Та, которой все повинуется» тоже носила свободную тунику, но ни туника, ни покрывало не могли скрыть ее лучезарной, жизненной красоты, и мы угадали ее раньше, чем она показала нам свое чудное лицо.
А эта? Но нет, должно быть, я ошибся. Прав, конечно, Орос, утверждавший, что она лишь служительница богини. И сейчас она приходила ночью, чтобы донести пославшей ее, что видела.
Усталость пересилила сомнения и страх, и я снова уснул. Проснувшись утром, я решил не говорить Лео о виденном.
Было
— Пусть спит, — сказал он, — он много выстрадал, и впереди его ждут новые страдания.
— Что ты говоришь, друг Орос? Я думал, что на Горе мы будем в безопасности. Ты сам, кажется, обещал нам это?..
— Я обещал, друг…
— Меня зовут Холли, — подсказал я.
— … друг Холли, что тело ваше будет в безопасности. Но человек не из одной плоти и крови. В нем есть душа, а душа тоже может страдать. Вы пришли в страну не простыми путешественниками, а чтобы открыть вековую тайну. Может быть, вы близки к цели, и вам скоро суждено приподнять завесу. Но что, если то, что вы увидите, заставит вас содрогнуться?
— Я и мой приемный сын видели и пережили много удивительного. Мы видели Свет жизни во всем его великолепии, видели Бессмертную, видели Смерть, которая, казалось, победила ее, нас же не тронула. Неужели ты думаешь, что мы испугаемся и отступим теперь?
Орос нисколько не удивился.
— Хорошо же, — улыбнулся он, — через час вы пойдете навстречу своей судьбе. Я только должен был предупредить вас и предупредил. Не знаю, должен ли я предупреждать еще его?
— Лео Винцея? — сказал я.
— Да, Лео Винцея, — казалось, вспомнил он знакомое ему имя.
— По-моему, это излишне. Но если хочешь, скажи ему, когда он проснется.
— Я тоже думаю, что это излишне, потому что, не сердись за сравнение, тигр, — он кивнул на Лео, — не испугается того, чего не боится волк, — он взглянул на меня. — Ну, видишь: опухоль на руке стала меньше, и рана заживает. Через несколько недель кость срастется, и ты будешь так же здоров, как до встречи с ханом Рассеном. Кстати, вы скоро снова увидите его и его красавицу-жену.
— Разве мертвые воскресают здесь, на Горе?
— Нет, но ханов Калуна приносят сюда для погребения. Кроме того, ханша хочет, кажется, вопросить Оракула.
— Кто этот Оракул? — поспешно спросил я. — Я слышал о нем от Афины. Но чьими устами говорит вещий голос?
Орос уклонился от ответа.
— Ну вот, перевязка окончена, — сказал он. — Будь осторожен, не ушиби руку. Смотри, твой товарищ проснулся.
Час спустя я ехал уже на отдохнувшем и накормленном ханском коне. Лео отказался от предложенных ему носилок и шел рядом со мной, опираясь на копье, как на посох. Мы прошли мимо вчерашнего костра, в котором сгорел колдун со своим котом. Сегодня виднелся лишь холодный серый пепел. Впереди, по-прежнему указывая путь, шла закутанная в белую тунику фигура. Населявшие деревню дикари расступались перед нею и простирались ниц. Одна женщина с рыжими волосами встала и, подбежав к Лео, поцеловала ему руку. Это была та, которую он спас накануне. С ней был ее муж. На руках его еще не сошли следы от вчерашних уз. Увидев это, наша предводительница остановилась и взглянула на Ороса; тот строго спросил женщину, как она осмелилась прикоснуться своими презренными устами к чужеземцу, но простил ее, когда она сказала, что сделала это из благодарности. Кроме того, от имени богини Орос повелел ее мужу стать вождем племени, а дикарям приказал повиноваться новому вождю, грозя непокорным наказанием. Не слушая благодарности четы и возгласов толпы, мы пошли дальше. Мы повернули в ущелье, услышали пение и встретили процессию. Впереди ехала прекрасная ханша, за нею следовал старый шаман, ее дядя, за ними — группа бритых жрецов в белых одеяниях несла гроб, в котором, весь в черном, лежал хан. Лицо его было открыто и исполнено достоинства, которого ему не доставало при жизни.