ОНАГР
Шрифт:
– Посмотри, братец, - сказал офицер с золотыми эполетами Онагру, вынимая из кармана сафьянную коробочку и открывая ее, - купил для Лизы гранатовую браслетку.
Недурна? как ты находишь?.. Что твоя Катишь поделывает? Вы с ней все по-прежнему?
– По-прежнему? Чего! с каждым днем все больше и больше привязывается ко мне. Не знаю, чем это кончится!
– А Дмитрий Васильич?
– Он у меня сейчас был.
– Мы его встретили. Мастерски ты, Петя, ведешь себя; и с мужем приятель и с женой…
Богатые дядюшки у тебя умирают…
–
– Полно, братец, сочинять: я шестой год слышу от тебя это всякий день.
– Что ж шестой год! я не сочиняю…
– Не хотите ли завтракать, господа?
– сказал Онагр.
– Пожалуй, я от завтрака никогда не отказываюсь. Офицер с золотыми эполетами взял
Онагра за талию, приподнял его и произнес с особенным чувством, которое передать невозможно:
– Ах, душечка, если б ты увидел Лизу!
Завтрак был на славу; однако все трое более пили, чем кушали.
– В воскресенье, messieurs, маскарад в Большом театре. Страсть моя маскарады: я все хожу в маскарадах с французскими актрисами, - сказал офицер с серебряными эполетами.
– В самом деле, маскарад? Я и забыл! Лиза непременно там, и я буду. А ты, Петя, поедешь?
– Как же не ехать?..
Маскарад в Большом театре! Как весело, под гром музыки, прохаживаются оба пола: женский пол в масках и в черных домино, а мужской пол - без масок: женский пол сам по себе, а мужской - сам по себе. Тишина и простор царят в огромной зале, только слышится однообразный шум шагов, шелест шелковых домино да бряцанье шпор. Живописно колышутся в зале белые и черные султаны: ярко горят при усиленном освещении золотые и серебряные эполеты и аксельбанты. Львы в темных фраках и в узких желтых перчатках;
Онагры в светлых фраках с блестящими пуговицами; какие-то два господина в сюртуках и в масках; чиновник с разряженной, как на бал, супругой под ручку, и оба без масок; испанец в плисовой мантии, взятой напрокат за два с- полтиной; пастушка, претолстая, в корсете, который у нее сзади не сходится, и с пречудовищными ногами в башмаках с бантиками…
Этой картиной любуются сверху дамы и барыни, образующие своими отдельными группами цветущие оазисы середи пустыни лож… Маскарад еще не расходился. Слышите ли? начинается шушуканье, глухой говор… несколько женщин из этой толпы уже об руку с мужчинами; несколько пар пронеслось мимо вас; раздался пронзительный женский писк; проскользнула ножка, пленительно выставившаяся из-под распахнувшегося домино, промелькнула чудесная талия… вот и знакомец наш, господин высокого роста и крепкого сложения. Он ведет даму в коричневом домино с голубыми бантиками, потирает свой подбородок о крепкий волосяной галстук и подергивает усами, а сзади этой пары - Онагр. Он идет и думает:
"Неужели это Катерина Ивановна? Кажется, что она?.. Охота же ей ходить с этим усачом. Разве не нашлись бы для нее кавалеры?.."
– Бо-маск, я вас узнал, - сказал Онагр, подойдя к коричневому домино.
Господин
– Неправда, вы ошибаетесь…
"Шутки!
– подумал Онагр, - это, точно, она".
– Вы не умеете скрыть своего голоса, - продолжал он, - но я и без того узнаю вас, как бы вы ни замаскировались.
В эту минуту мимо Онагра прошел лев. Лев говорил своей маске: ты. Это ты немного смутило Онагра.
Коричневое домино оставило своего усача и взяло за руку Онагра.
– За кого вы меня принимаете?
– Твое имя начинается с буквы…
На местоимение твое он сделал сильное ударение.
– С какой?
– С буквы К… Коричневое домино засмеялось.
– Потому что у меня коричневое домино?.. Угадали?
– Полноте притворяться… Вас… тебя можно узнать по твоему кавалеру…
Она вздрогнула.
– Отчего по моему кавалеру?.. Я его не знаю, я первый раз встретила его здесь.
Онагр начал колебаться.
"А может быть, это и не Катерина Ивановна? Кто ее знает?.."
– Тебе весело здесь, бо-маск?
– Весело…
Они прошли несколько шагов молча.
"Неловко как-то говорить с этими масками! Ничего в голову нейдет".
Навстречу им попалось черное домино с черным шишаком на голове… Это домино подошло к той, с которою прохаживался Онагр, и сказало:
– Катишь, я тебя давно ищу. Я потеряла Дмитрия Васильича…
– А, Катерина Ивановна! Теперь вам нечего скрываться. Видите ли, я узнал вас…
– Не стыдно ли тебе, ма-шер, изменить мне?
– с упреком произнесла Катерина
Ивановна, обращаясь к своей приятельнице с шишаком и качая головой.
– Вот Дмитрий
Васильич, поди к нему, а я немного пройду с Петром Александрычем и буду вас ждать с левой стороны у первого бенуара.
"Она хочет пройтись со мною: это недаром!" - подумал Онагр.
– Мне сердце сказало, что это вы, - начал он, прижимая как бы нечаянно локоть ее к своему боку.
– Сердце? Вы мне сказали, что узнали меня по моему кавалеру.
– Он мог идти и не с вами, а сердце мне…
Офицер с серебряными эполетами подбежал к Онагру и шепнул ему на ухо:
– С кем это ты идешь, мон-шер? Кажется, хорошенькая! О чем вы говорите?
– потом он закричал: - Я сейчас ходил все с какой-то аристократкой. Она говорила мне разные нежности: у них пресвободное обращение, мон-шер.
– Не мешай мне, пожалуйста… Мне надо поговорить. с моей дамой.
Офицер улыбнулся, присвистнул, осмотрел с ног до головы коричневое домино и исчез.
Онагр продолжал:
– Сердце никогда не обманывает… оно… оно…
– Приезжайте послезавтра обедать к нам, - сказала Катерина Ивановна рассеяннее, чем обыкновенно; и, говоря это, она как будто искала кого-то в толпе: - приедете?
– Непременно.
– Я давно хотела говорить с вами, я хотела… Вы знаете этого адъютанта, вот, что стоит один, с белым султаном?