Они были не одни
Шрифт:
Постепенно комнаты наполнялись гостями. Все семейство дяди Коровеша встречало их во дворе. Первыми пожаловали приглашенные из дальних деревень. Кто на лошади, кто пешком, кто один, кто с женой. Каждый явился с торбой подарков. Кто принес большой пирог, кто немного рису, кто сушеной рыбы. Члены семейства Коровеша все принимали с благодарностью. Затем вводили гостей в дом и усаживали на рогожи. Издалека доносились песни и приветственные возгласы. Это новые гости извещали о своем прибытии. На крыльце играла музыка, и не какая-нибудь, а целый оркестр из четырех человек. На волынке играл Голи — большой искусник, который нередко своей игрой приманивал девушек
Вслед за гостями из соседних деревень стали подходить и односельчане. Все наряжены, все приносят торбы с пирогами и подарками. А две семьи принесли даже по овце — самая большая честь, какую можно было оказать хозяевам.
Дядя Коровеш всех приветствует, всех благодарит, всех угощает раки.
— Добро пожаловать, дорогие гости! Спасибо вам! Чтобы у вас в домах была полная чаша! — говорит он, прикладываясь к раки.
Бутылка переходит из рук в руки, от уст к устам. Постепенно все заметно веселеют.
— Пейте, дорогие гости, пейте и веселитесь! — улыбаясь, говорит старик, выпуская из трубки клубы дыма.
Разные люди собрались на свадьбу к дяде Коровешу, но у всех на лицах отпечаток какой-то тревоги. Прикладываясь к бутылке, они бросают взгляды на дверь — не покажутся ли кьяхи? Дядя Коровеш пригласил на свадьбу и кьяхи, даже послал им в подарок раки и хороший бюрек. Но их внезапно вызвал в Корчу бей, приехавший из Тираны. Какие новости привезут с собой кьяхи — одному богу ведомо!
— Пейте, друзья, пейте да веселитесь! — повторял старик, а из головы у него не выходила мысль о бее, о кьяхи, и он украдкой посматривал на дверь.
Бутылок с веселящим напитком было предостаточно: по одной на четверых. Крестьяне выпили, развеселились. Бандил из Горицы — человек маленького роста, с большой головой и черными усами — заерзал на месте, точно его кололи иголкой. Уж очень ему хотелось рассказать о том, что с ним случилось этой зимой. А случилось с ним вот что. Бандил заметил, что два волка подкрадываются к загону. Он быстро скинул с себя бурку, в одну руку взял двустволку, в другую топор и пошел прямо на зверей.
Рассказывая, Бандил выл и лаял, подражая то волкам, то сторожевому псу. Значит, было так… Он подкрался к волкам, но не стрелял, боясь попасть в собаку, которая не отходила от зверей. Ночь была такая темная, что ни зги не видать. В конце концов он решил выстрелить в воздух. В горах откликнулось эхо. Что-то большое прыгнуло прямо на него. «Волк», — подумал он и бросился на животное с топором. Ударил раз, ударил два, и мертвый волк свалился к его ногам.
— Молодец, Бандил, молодец! — одобряли его слушатели, продолжая попивать раки и закусывать. А Бандил так переживал воспоминания о темной февральской ночи, что весь раскраснелся, словно только что расправился со страшным волком, посягнувшим на его овец.
Раки прогоняло печаль, помогало забыть повседневные заботы. Зарче, сидя за софрой и подперев ладонью лицо, затянул песню:
О горы, вы снегом покрытые горы,
Нуни из Пустецы стал ему подпевать. Подтянули и другие. Песня зазвенела так громко, что ее было слышно по всему селу и звуки ее донеслись до вод озера, до темного леса, до дальних гор.
— Молодец, Зарче, молодец!
— Поет от всего сердца, — похвалили запевалу старики.
— Дядя Коровеш! Пошли бог новобрачным счастливой жизни, пусть невеста принесет тебе в дом счастье! — чокаясь, повторяли свои пожелания гости.
— Пошли бог счастье и вам! — отвечал каждому старик.
Гьика до сих пор молчал. Он, как и другие домашние, ухаживал за гостями, вовсю угощал их. Друзья развеселили его; он почувствовал неожиданный прилив радости. Сбросил с себя пиджак, расстегнул рубашку и несколько раз приложился к бутылке. Затем огляделся по сторонам, наморщил лоб и покосился на дверь.
— Пойте, веселитесь, пляшите, друзья! — И тут же затянул песню таким громким голосом, словно хотел, чтобы его было слышно и в лесу, и в горах, и по всей округе:
Едет бей к нам, полный чванства;
Как блестит его убранство!
Захватил он для крестьян
Револьвер и ятаган!
Это была новая песня, которую еще никому не приходилось слышать; она всем очень понравилась.
— А ну, Гьика, спой-ка еще разок! — попросили его гости.
Едет бей к нам, полный чванства;
Как блестит его убранство!.. —
снова запел Гьика, и крестьяне подтянули ему:
Захватил он для крестьян
Револьвер и ятаган!
Зарче, пошатываясь, подошел к Гьике:
— Эй, друг, поднимайся, давай станцуем! Давай станцуем деволицу!
Деволица — любимый танец албанских крестьян. Его танцуют и на помолвках, и на свадьбах, и на любой пирушке. Танцуют его и дома, и во дворе, и посередине сельской улицы, и в поле — везде и всегда. Деволица словно освобождает от ржавчины повседневных забот, помогает забыть угрозы кьяхи и гнет бея.
— Деволицу, Гьика! Зови музыкантов! — раздались возгласы.
— Я готов, — ответил Гьика, выходя на середину комнаты.
Зарче снял келешэ и крикнул:
— Музыку, музыку сюда!
Образовался круг. Гьика, в расстегнутой рубашке, с лихо закрученными усами, вел танец.
— Тетя Ката, дай-ка мне платок, чтобы лучше вести танец, — обратился он к жене Коровеша и, не дожидаясь согласия, сорвал у нее с головы платок. Посмотрел на товарищей, взглянул на потолок, взял Зарче за руку, другой рукой взмахнул платком и пошел.
Заиграла музыка. Гьика танцевал сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, он извивался всем телом, размахивал платком, кружился на правой ноге, падал на колено и тут же вскакивал.
Все, захваченные этой неистовой пляской, захлопали в ладоши. Пол дрожал под ногами танцующих. Вовсю играли музыканты на волынке, кларнете и скрипке. Громко кричали гости.
— Бум, бум, бум! — в последний раз прогремел барабан, и музыка смолкла. Гьика, весь в поту, принял из рук дяди Коровеша бутылку раки и осушил ее до дна.