Они могут все
Шрифт:
– Золото, восемнадцать карат, – подсказал Руслан. – Это от всей души. Только, я прошу, не отказывайся! Эти часы приносят удачу, надо только всегда носить их с собой.
– Спасибо, дорогой! – Хозяин возвращать дар и не помышлял. Не в его это традициях было. Напротив, что к нему попало, то больше не уходило никуда, за редким исключением. Взяв пальцами за кончик цепочки, Шамбет нежно покачал часы перед своим носом, любуясь блеском корпуса.
– Спасибо, уважаемый, – повторил он еще раз. И хитро прищурился. – У тебя ведь еще какое-то
Руслан пожал плечами:
– Нет. Для меня найти друга – самое важное на данный момент дело. Вопрос совести.
Шамбет удивленно вскинул брови:
– Да ты что? Слушай, это очень дорогой подарок! Даже с учетом мелких сколов на циферблате и следов времени, даже если вычесть расходы на обслуживание – все равно… я… я… просто в восторге!
– Я рад, что угадал.
– Ай-яй-яй, проказник! – в шутку погрозил пальцем Алиев. – Так я и поверил, что наугад выбирал! Небось Старик подсказал, что я часики обожаю?
Маметбаев ничего не ответил, только загадочно улыбнулся. Его уловка сработала. Теперь шанс на то, что «шестерки» действительно получат задание искать Охотника, вырос многократно. Но и в этом случае гарантировать никто ничего не мог.
– Шайтан! – внезапно нахмурился местный «царек». – Я не люблю оставаться в долгу!
Он закатил глаза, лихорадочно думая, как выпутаться из щекотливой ситуации. За шикарный подарок гостя следовало отблагодарить. А еще не хотелось ударить в грязь лицом перед Белым Стариком, который наверняка сразу же узнает обо всем, что здесь говорилось.
Прервал его размышления тихий вой за занавеской. Развернувшись всем корпусом, Шамбет грозно рыкнул:
– Айпек! Что там еще?
– Хозяин! – смешной толстячок сразу же ввалился в помещение, держась за левую щеку. Видок у него был потрепанный, а лицо и шея такого багрового цвета, что, казалось, вот-вот полопаются сосуды. – Хозяин! Она изуродовала меня! Изувечила-а-а!
Он снова глухо завыл сквозь стиснутые зубы.
– Перестань выть, дубина! Объясни, что произошло?
Вместо ответа евнух засеменил вперед и, подойдя чуть ближе, отнял руки от лица. На пунцовой щеке алыми полосами красовались глубокие следы женских ногтей.
– Вот сука! – удивленно проговорил воротила рыночного бизнеса, разглядывая отметины на физиономии своего слуги. – Это кошка драная с тобой сделала?
Айпек утвердительно замычал. По пухлым щекам катились громадные слезы – так ему было себя жалко.
– И вот еще тут, – всхлипывая, продемонстрировал он свое запястье с кровавыми следами укуса. – А я всего лишь попробовал ее к столу привязать!!! Надо избавиться от нее! Ее в доме держать опасно! Отдайте ее туркам, хозяин, пусть работяги-строители попользуются, а заодно научат эту стерву хорошим манерам!
– Туркам! – передразнил его Шамбет. – Какая-никакая – она денег стоит…
Маметбаев, до конца еще не осознав зачем, а просто доверившись своему
– Прошу прощения, господа. Если речь идет о девушке, которую я здесь видел, то продайте ее мне!
Видимо, синий свет ее глаз зацепил что-то глубоко упрятанное в закаленном и тренированном сознании мужчины.
Шамбет обернулся к гостю, соображая, что к чему, и прикидывая свою выгоду. В раскосых глазах засветился интерес.
– Ты, правда, ее хочешь забрать?
– Да. Со скидкой, разумеется.
Делец приподнял бровь и радостно потер ладонью о ладонь. Торговаться – это святой обычай восточных сделок.
– Как другу, скину двадцать процентов. По рукам?
Маметбаев прикрыл веки и покачал головой, давая понять, что на таких условиях договор они не заключат.
– В чем дело? – Шамбет недоверчиво смотрел на новоявленного покупателя. – Чем тебя не устраивает цена? Двадцать – это хорошая скидка!
– Извини, Шамбет-ака! Если я предлагаю что-то друзьям, то предлагаю не просто хорошее, а самое лучшее! Полцены по дружбе – вот это разговор. И еще процентов двадцать неплохо бы скинуть за износ.
– Э-э, подожди, какой износ?
– Да она же еле живая, на лечение сколько денег еще уйдет! Четверть цены – в самый раз!
Алиев довольно улыбался – даже если отдать за одну десятую стоимости, все равно он внакладе не останется. Нормальных покупателей на такую доходягу не найти, пришлось бы в бордель сдавать, как Айпек советовал, за копейки.
– Треть, и по рукам! – сделал он очередное предложение. Выжидающе поглядел на Руслана.
Молодому человеку торг явно не доставлял такого удовольствия, как рыночному бонзе. Более того, тошнотворный ком подступил к горлу от осознания того, чем ему сейчас приходилось заниматься в подвалах Дордоя. А еще муторнее на душе становилось, когда сам себе напоминал: неправильно это, не по инструкции. Не его обязанность – из плена рабов вызволять. Для дела лучше спокойно уйти одному и забыть о своих переживаниях. Так поступить логичнее, безопаснее и быстрее. Руслан мог так сделать и делал уже неоднократно. Но сейчас, по непонятной причине, не в силах был вести себя иначе.
– Хорошо, треть. Но с доставкой до машины. На себе я ее не потащу.
– Вай, зачем так? Конечно, доставим и ленточкой перевяжем!
Маметбаев с обреченным видом кивнул:
– Договорились.
7. Кант
– Есть че покурить, Мансур?
Охрипший голос доносился справа и спереди, со двора, где вокруг подожженной старой покрышки расположилась шумная компания. Тихо звякала стеклотара, пластиковые стаканчики ходили кругами – прохладным вечером молодые люди предпочитали греться не только снаружи, но и изнутри, добавляя к своим тридцати шести и шести еще сорок градусов.