Они не люди. Книга третья
Шрифт:
Колдун поклонился и вышел.
Он ждал долго, но это было не важно. Главное, он остается.
Нынешнего Императорского дива он действительно знал уже долгие годы. Николай Антонович не раз работал с Владимиром, возглавляя операции с его участием. Владимир всегда отлично показывал себя. И колдун не сомневался, что в качестве начальника див будет уж точно не хуже предыдущих. Особенно с учетом всей открывшейся информации.
…Он постоял еще немного и сел за стол, где уже ждали разноцветные папки, полученные от Императорского дива. Николай Антонович взял одну – прошения. Резолюции на
Николай Антонович принялся за работу. Поручившись за него, Императорский див выказал доверие. И это доверие он всецело оправдает.
В библиотеке было тихо. Только тикали старые часы, а из приоткрытого окна доносились крики и смех детей: Кузя затеял с ними какую-то веселую возню.
Первым молчание нарушил Василь.
– Слушай, Гера, а может… так и оставить?
– Нет, Василь, это неправильно, – вздохнул Аверин, а Анонимус, стоящий навытяжку возле витрины с отцовскими инструментами, вопросительно на него посмотрел. Аверин кивнул.
– Вазилис Аркадьевич, – произнес фамильяр, – прошу прошения, но так нельзя. Моим хозяином должны быть вы, а наследовать – ваш сын. Сейчас моя связь с Гермесом Аркадьевичем настолько сильна, что даже расстояние на нее уже никак не влияет. А если у него родится ребенок, я перейду к другой ветке рода. Этого нельзя допустить.
– Но ведь пока у Геры нет детей… – задумчиво проговорил Василь, – а потом, когда родятся, может, Миша уже подрастет?
– Наша связь с Анонимусом станет только сильнее. Василь, пойми. По сути, перехват фамильяра уже произошел, там, в лесу, когда напал бывший Императорский див. Миша полностью управлял Анонимусом. В этот момент ты потерял положение хозяина. Твой сын очень сильный колдун, и придется с этим жить и считаться. И учить мальчика. И как раз этим я займусь, не сомневайся. Да и, в конце концов, наш отец перехватил власть над фамильяром у дедушки тоже в довольно раннем возрасте.
– В четырнадцать лет, – добавил Анонимус.
– Но Мише еще даже семи нет! Он ребенок, он может совершенно случайно сказать что-то такое, отдать приказ… ты ведь помнишь, что тогда произошло с Любавой! – обратился Василь к фамильяру.
– Ничего не произошло. Я довольно хорошо умею… себя сдерживать, – Анонимус сказал это с такой гордостью, что Аверин заинтересованно посмотрел на дива и спросил:
– Хм, а что произошло?
– Госпожа Любава просила не рассказывать об этом, – опустил глаза див.
– Ясно, – Аверин перевел взгляд на брата, – если я правильно понял, речь идет об отданном опасном приказе, который Анонимус не выполнил.
– Скорее, о случайно вырвавшейся фразе, которую вполне можно было трактовать как приказ.
– Но Анонимус не стал ничего трактовать.
– Да, хозяин. Но на всякий случай можно заказать клетку, в которой я смогу дождаться вашего приезда, если ситуация выйдет из-под контроля.
Василь провел рукой по лицу. Аверин улыбнулся:
– Ну что делать, Василь? Талантливые дети, по слухам, – это сплошные проблемы.
– Да уж… с детьми мне повезло. И с фамильяром тоже. Сдается мне, Анонимус самый разумный человек в этом доме… ладно. Но надо ли это оформлять как обряд? Можно ли сделать так, чтобы Миша не знал, что именно он теперь прямой хозяин Анонимуса?
– Ему нужно это знать. Наоборот, пусть привыкает к ответственности. Я думаю, лучше всего будет, если с сыном поговоришь ты.
– Прямо сейчас? – вздохнул Василь.
– Ну, можно после обеда, – усмехнулся Аверин, – я сегодня никуда не тороплюсь.
– Отлично. Тогда я, с твоего позволения, схожу покурить.
– Это третья папироса за день, – невозмутимо отметил Анонимус.
– Вот именно, что всего третья! А время уже к обеду! – поднял палец Василь, а Аверин улыбнулся:
– Всё еще бросаешь?
– Ох. Они со всех сторон на меня насели. А всё твой Кузя, между прочим!
Да, Кузя своей борьбой за здоровый образ жизни хозяина заразил и Анонимуса, и всю семью Авериных заодно.
Василь вышел, и колдун с фамильяром остались наедине.
– Я уверен, ты справишься.
Анонимус поклонился.
– Ваше сиятельство, – немного понизив голос, произнес он, – я давно хотел сказать вам, но никак не решался… – он замолчал, как будто решимости у него так и не хватало.
– Так, говори уже, не тяни. У меня такое ощущение, что семейные тайны никогда не закончатся.
– Это не тайна. Это личное. Я хочу попросить у вас прощения.
– За что? – удивился Аверин. – Ты столько сделал...
– За то, как вел себя с вами, когда вы были ребенком.
– Брось, Анонимус, ты поступал правильно. Отец бы одобрил твое решение.
– Ваш отец хотел оставить наследником вас, – тихо произнес Анонимус.
– Меня? – переспросил Аверин. – Как это меня? Почему?
– Из-за вашей колдовской силы. Я никогда не видел, чтобы он был настолько счастлив, как в день вашего рождения. Роды были тяжелыми, я находился рядом с госпожой, чтобы подпитывать ее силой, и ваш отец сказал, что убьет меня, если что-то случится с его супругой или с вами. И когда я передал вас ему… – Анонимус на мгновение замолчал, видимо, справляясь с потоком воспоминаний.
– Я… понимаю, о чем ты, – Аверин сглотнул, – отец придавал большое значение колдовской силе. Но это не означает, что он планировал сделать меня наследником.
– Я слышал его разговор с госпожой. Вам тогда уже было три года. И я почти всё время проводил с вами. Это не очень нравилось Елене Ивановне. Она просила его сиятельство быть справедливым. Говорила, что вас и так Господь наградил колдовской силой, а у старшего сына нет ничего, кроме фамильяра, чтобы защитить его и его будущую семью. А когда его сиятельство Аркадий Филиппович погиб, так и не отдав мне по этому поводу никакого приказа, я сам принял решение. И вот за него я и прошу простить меня.