Они сражались за реальности
Шрифт:
– Это желудок броненосной бабочки.– Вождь тронул узловатым пальцем синий сморщенный шарик.– Тот, кто его съест, может легко обходиться без воды и ходить по пустыне много дней. А чтобы мужчины быстро бегали, а не ползали по-черепашьи, я даю им вот эти заячьи сухожилия. Их не едят, а кладут вот сюда,– сказал старик, показывая большой шрам на лодыжке.– Если охотник плохо бегает, надо сделать вот такой надрез и втереть туда порошок, приготовленный из сухожилий.
– Когда ты был молодой, ты плохо бегал? – натурально удивился разведчик, чтобы польстить самолюбию аборигена.
– О, я бегал всегда хорошо. У нас есть обычай: когда
– А вот эта змея? – задал вопрос Задов, указывая пальцем на высушенную гадюку с небольшими крылышками, как у летучей мыши.
– Из летающей смерти мы добываем яд для стрел и копий,– охотно ответил вождь.– А теперь она висит просто так. Пустыня растет очень быстро. Наши земли захватывают люди в одежде из железа. Убивать их тяжело. Но все тело в панцирь не спрячешь. Даже у броненосца есть уязвимые места. Отравленные стрелы – наше надежное оружие. Ну, еще ловушки и западни в лесу. Лучше нас в лесу не ориентируется никто, но на открытом пространстве мы уступаем железным людям. Мы уходим все дальше с обжитых мест, а враги отнимают у нас земли и реки, принадлежащие нам с древних времен. Скоро они нас выживут в бесплодные земли. Две луны назад наши охотники видели большой отряд железных людей. Они направлялись в сторону единственного на весь лес озера и катили огромную повозку, прорубая дорогу через лес. В повозке ревел кто-то сильный и злой. Обратно железные люди не проходили. Мы думаем,– вождь понизил голос до зловещего шепота,– мы думаем, что в повозке они везли пленного духа джунглей, а он вырвался на свободу и расправился с железнобокими.
– Мы посланы нашим вождем помочь вашему племени. Он не любит ни железных людей, ни злых духов. Он вообще никого не любит. Мы самые сильные и умелые охотники в отря… в нашем племени,– расправив плечи, сообщил Кузнецов.
– Ай, как хорошо! – захлопал в ладоши предводитель индейцев.– Вечером проведем обряд. У меня есть кончик клыка озерного духа. Клык обломился и застрял в позвоночнике водяной коровы. К хижине без окон даже близко не подходите, мы там храним запасы яда для стрел и копий. Духи леса будут недовольны, если вы умрете быстрой смертью,– закончил разговор вождь и зашел в хижину. Оттуда донеслось громыхание глиняной посуды.
Кузнецов пожал плечами.
– Со своим уставом в чужое племя никто лезть не собирается. Вечером посмотрим, что это за обряд,– бормотал разведчик, направляясь вслед за Левой к выделенной им гостевой хижине.– С кем же нужно разбираться? С железнобокими? С духами? Хижина без окон – это сарай, господа аборигены.
Время до вечера тянулось медленно. Кузнецов возился с автоматом, чистя и смазывая детали оружия. Задов кемарил в тени пальмы, сдвинув папаху на глаза. Садко вот уже который час занимался любимым делом: обирал местное население. Грабеж, в смысле товарообмен, шел полным ходом.
Купец расстелил на земле запасные чистые портянки и разложил на них походный набор коробейника. На байковой ткани лежали копеечные пластмассовые бусы, аппетитные комочки жевательной смолы, блестящие шурупы, колокольчики для донки, осколки мелко наколотого зеркала. К нему сразу же выстроилась очередь.
– По прибытии в отряд все сдать по описи! – хмуро буркнул Николай румяному Садко.
– Ась?! – ошарашенно переспросил новгородец, бледнея на глазах.
– Два-сь! – передразнил Кузнецов.– Мы не на торжище посланы, а с миссией. Любой доход, полученный военнослужащим в служебное время, поступает в казну отряда.– Николая прорвало.– Если вы не считаете, что находитесь здесь за счет казны, а следовательно, на службе, можете сдать командировочные и вернуться для получения окончательного расчета!
Садко сник, махнул рукой и убрал остатки товара обратно в вещмешок. Толпа аборигенов, возбужденно щебеча, разбрелась по деревне. Чужеземные новинки переходили из рук в руки. Оборотистый новгородец долго не расстраивался, хотя в сторону командира смотрел волком. Если забыть в подкладке парочку самоцветов, о старости можно не беспокоиться. Вслед Николаю он негромко, но так, чтобы быть услышанным, пробормотал: «Фашист недобитый!»
Кузнецов сделал вид, что не услышал, но зарубочку в памяти сделал. Он всегда старался возвращать долги и не откладывать их в долгий ящик.
Противостояние набирало обороты.
Через некоторое время Кузнецов, проходя мимо, сделал купцу замечание: «Сапоги надо чистить со всех сторон, а не только спереди». Новгородец уловил подвох, не поняв смысла. В строю все равно не видно, есть сзади грязь или нет. Рано или поздно обувь все равно испачкается. Настоящему следопыту чистота противопоказана. Грязная обувь болот не боится. Брошенное вскользь замечание окончательно вывело самодеятельного гусляра из душевного равновесия. Нутром он понимал: правда на его стороне, но достойных аргументов для спора найти не мог. Выходило, что зануда Николай опять прав. Задов, прячущийся в негустой тени дерева, рассмеялся. Садко принял смех товарища на свой счет. Жгучая обида захлестнула душу. Он решил прибегнуть к проверенному средству, чтобы последнее слово осталось за ним.
– Щас по сопатке схлопочешь! – срывающимся голосом сообщил он Кузнецову, медленно подходя к обер-лейтенанту.
– Давно в рыло получал? – ровным тоном, не повышая голоса, поинтересовался Николай. Он незаметно выставил вперед правую ногу и развернулся к новгородцу боком. Так труднее попасть по торсу.
– Рыла у свиней! – багровея на глазах, проревел Садко.
– Я в курсе,– холодно подтвердил Кузнецов и сдвинулся вбок. Теперь яркое солнце светило упрямому купчине в глаза, заставляя щуриться.