Они сражались за реальности
Шрифт:
– На берег! Быстро! – закричал Кузнецов, хватаясь за бок. Вот досада! Вместо привычной кобуры пистолета пальцы нащупали резинку от трусов.
– Ась? Чего? Не слышу, говорите громче! – Филиппов повернулся к товарищам.
Одну руку он приставил к уху, чтобы лучше слышать. Мизинцем другой он выковыривал глину из уха. Услышав от Левы про целебные свойства грязи, он решил заодно улучшить свой слух. Настоящий разведчик должен хорошо слышать.
За его спиной крокодил уже начал раскрывать широкую пасть, полную клиновидных зубов. Задов впал в ступор и только моргал,
Кузнецов прикинул расстояние до оружия. До кобуры с пистолетом он не успевал добежать. Николай схватил с берега гранату и выдернул кольцо чеки. Ребристый стальной шар полетел в крокодила.
У обычного человека скорее всего ничего бы не получилось, а Николай на фронте играючи забрасывал гранату в амбразуру дота, размером не больше форточки. Пасть крокодила больше напоминала распахнутое настежь окно. Лимонка точно угодила в зубастый рот. Крокодил захлопнул челюсти.
Бу-у-ум!.. Над рекой гулко пронеслось эхо взрыва. Из камышей взлетели перепуганные утки. Зеленую тварь разнесло в клочья. Останки речного монстра с бульканьем погрузились в воду.
Взрывной волной Петруху, чистого и отмытого, выбросило на берег, под ноги к Кузнецову. Он очумело стоял на четвереньках и по-собачьи тряс головой, вытряхивая из ушей воду и остатки глины.
– Николай Иванович, что вы сказали? Ничего не слышу! – взывал стажер к ступням командира группы. Теперь, после легкой контузии, он действительно слегка оглох.
– Одевайся! – Кузнецов сложил ладони в рупор и проорал еще раз в стриженый затылок.– Оде-вай-ся!
– Ты что наделал! Надо было подождать, пока на берег вылезет,– пришел в себя Лева.– Из него можно было сделать два роскошных чемодана! Я, промежду прочим, в отпуск собирался!
Прибежал Ермак с алебардой в руках. Он хмуро спросил:
– Задов! Ты кого-нибудь любишь, кроме себя?
– Я знаю, что такое любовь,– набычился Лева.– У меня аллергия на мед. От него сердце колотится как бешеное.
Кузнецов молча поднял с песка зеленый лоскут кожи.
– На, держи! Портмоне себе сделаешь! – в голосе слышалась неприкрытая издевка.
Все пошли одеваться. Загорать на берегу расхотелось. Пора было отправляться дальше. Время не ждет.
– Э-эх! Понимал бы чего! – Лева размахнулся и забросил кусок кожи с остатками мяса на середину реки. Шкуру крокодила сильно посекло осколками. Из этого лоскута кожи не то что портмоне – обложку для записной книжки не сшить.
К небу тянулись огромными ветвями редкие кедры на песчаном берегу. Вдали стоял темной стеной густой еловый бор.
Все оделись и теперь прилаживали на плечи лямки вещмешков. Кузнецов повертел в руках карту и произнес: «Напрямик через лес до озера рукой подать. Правда, иногда путь в обход короче». Он первым начал взбираться на пологий берег. Вслед за ним цепочкой двинулись остальные. На ходу спугнули в прибрежной траве какую-то большую птицу. Она вспорхнула и, шумно хлопая крыльями, влетела в лес, задевая густые ветви и сбивая шишки.
– Тетерев,– авторитетно заявил Петька.
– Дятел! –
Разведчики вошли в чащобу. В тайге стояла влажная духота, пропитанная лесной прелью. Переход из яркого солнечного дня в сумерки был резок, как щелчок невидимым выключателем. Переплетенные ветви деревьев пропускали мало света. Под лесным пологом царил полумрак. Деревья росли близко друг к другу. Из буйной поросли папоротников и колючих кустарников вздымались острые сучья бурелома.
Петруха перевесил автомат с плеча на шею. Так он чувствовал себя намного увереннее. Стажеру за каждым кустом мерещился крокодил, а за некоторыми деревьями – по два. Он шел след в след за Кузнецовым. Командир группы настороженно прислушался. В лесу стояла необычайная тишина. До этого десантников на всем пути сопровождал густой шум тайги: голоса птиц, мелких зверюшек, шорохи веток, гул ветра. Сейчас не было ни звука. Когда Николай резко остановился, Петька со всего маху ткнулся стволом ППШ ему в спину. Кузнецов обернулся и удивленно поднял брови. Автомат у Филиппова был снят с предохранителя, а палец лежал на спусковом крючке. Николай хорошо помнил, что может сделать с человеком выпущенная в упор автоматная очередь. Он осторожно отвел руку стажера вниз, а потом аккуратно поставил автомат на предохранитель. Только после этого он рискнул повернуться к Петрухе спиной.
Остановка движения произошла из-за того, что командир группы наткнулся на гнилой пенек, изъеденный муравьями. Пенек был разворочен в труху медвежьими лапами: на ближайших деревьях зияли свежие отметины когтистых лап хозяина тайги. Дальше пошли с предельной осторожностью.
Неожиданно разведгруппа вышла на поляну. Даже не поляну, а так, аккуратный пятачок посреди зеленого моря тайги.
На большом камне посреди лесной проплешины сидела женщина. Хоть и шли разведчики «волчьим шагом», а не заметить их было трудно.
Женщина, скорее девушка, разговаривала сама с собой, оживленно жестикулируя. То на ноги вскочит, руками помашет, а потом обратно на камень усядется. Огонь, а не девка!
На деревенскую непохожа. Да и одежда на ней не для прогулок по дремучему лесу. Девушка была одета в сарафан из шелковой зеленой ткани в малахитовых разводах, такой переливающийся и гладкий, что его хотелось погладить рукой. Длинная коса словно приклеена к спине, не шелохнется.
– Чем дальше в лес, тем интереснее становится наш поход! – присвистнул Задов, поправляя сползшую на глаза папаху.
Услышав посвист, девушка от неожиданности подпрыгнула и стремительно обернулась. Увидев нескольких здоровых мужиков, красавица не испугалась. На ее лице появилась широкая улыбка. Посмотрела девка весело и говорит:
– Здравствуйте, добры молодцы! Подходите поближе. Поговорим.
– Некогда нам разговаривать! – Задову не нравилось, когда слабая половина действует нахрапом. Таких особ он опасался.
– Идите, дело есть! Авось пригожусь вам… или вы мне.– В голосе незнакомки прорезались командирские нотки.