Они сражались за реальности
Шрифт:
– Первый раз видим! – горячо заверил Лева.– Вылезли из бурелома. В засаде сидели. Ни «здрасьте», ни «как поживаете», сразу стали предлагать всякие гадости. Давайте поиграем, то да се, подмигивают. Срамно слушать! Они тут в лесу совсем одичали. Оторвались от заповедей. Может, больные, сбежали из госпиталя?
Один из лежащих на земле шевельнулся и слабо застонал.
– Ничего! Подлечим! Я буду доктором! – Данило подбросил молот в воздух и легко поймал. Немного подумав, камнерез бросил и молот, и зубило на землю. Затем сгреб в охапку бесчувственные тела. На прощание он коротко бросил разведчикам: – Инструмент не трогайте. Потом вернусь, заберу…
С этими словами и разбойниками на руках он скрылся в густом кустарнике, там же, откуда появился с таким шумом.
– Дела! – Кузнецов поправил фуражку.– Не лес, а проходной двор. Шагу ступить нельзя, чтобы на кого-нибудь не наткнуться.
Шли гуськом, стараясь двигаться бесшумно. Все, что могло греметь, тщательно подвязали и подогнали. Особой стала и походка: ступня ставилась перекатом с пятки на носок, чтобы не хрустели ветки под ногами.
Кузнецов разбил группу на пары. Если верить карте, они должны быть на подходе к озеру. Мелкие группы наименее уязвимы для обнаружения. В том, что лес полон сюрпризов, десантники уже успели убедиться.
Себе в напарники Николай выбрал стажера, за которым надо было постоянно присматривать, чтобы тот не попал в очередной переплет. Задов и Ермак составили вторую пару. Ерофей Павлович от назначенного напарника оказался не в восторге, но смолчал, только пригорюнился и сжал ни в чем не повинную бороду в кулак. Лева только хмыкнул, не рискуя обсуждать приказы командира.
Кузнецов вполголоса сообщил товарищам: дальнейшее передвижение по двое может происходить в произвольном порядке: как в колонну, так и шеренгой. Главное – не терять из виду своего напарника и хотя бы одного человека из другой двойки. При движении обязательно делать остановки через три-четыре минуты, чтобы оглядеться и послушать лес.
Закончив короткий инструктаж, Николай указал направление движения. Разведчики безмолвными тенями шагнули в зеленый сумрак леса.
Через несколько километров во время очередной остановки Николай заметил, что Ермак призывно машет им рукой, схоронившись за пышным кустом боярышника. Рядом с ним на земле лежал Лева, замаскировавшийся под кочку. Маскировка заключалась в том, что он воткнул себе в папаху несколько сорванных по пути развесистых веточек клюквы с ягодами. Кузнецов жестами подозвал Петруху. Они, пригнувшись, подошли ко второй двойке, распластавшейся на земле, и залегли за кустом. Кузнецов вопросительно посмотрел на Ермака.
– Глянь-ка! – Ерофей осторожно наклонил ветку боярышника.
В просвете между веток стал виден берег. Двойка Ермака первой обнаружила Заповедное озеро. Они добрались до конечной точки маршрута, обозначенного на карте. Хорошая новость, если бы не одно «но»: их опередили, причем намного. На песчаном пляже было установлено несколько больших палаток. Между ними в берег были врыты грубо сколоченные столы из неоструганных досок. Рядом горел костер, над которым висел большой пузатый котел с закопченными боками. За кашевара был тролль в грязном засаленном фартуке. Он флегматично помешивал боевой шипастой палицей пахучее варево.
На столах были составлены в стопки немытые алюминиевые тарелки, свалены в кучу ложки и несколько разделочных ножей. Все это было похоже на рыбацкий лагерь с той лишь разницей, что вокруг было полно мусора, как на помойке. Да и тролли – настоящие сухопутные крысы. Дети суши всегда стараются держаться подальше от любого водоема и никогда по доброй воле не подойдут даже к луже. Значит,
Палатки не представляли собой ничего интересного. Обыкновенные брезентовые тенты на веревочных растяжках, привязанных к колышкам, почти белая ткань, выгоревшая на солнце. Вдалеке по озеру лениво плыла цепочка лодок, низко сидящих в воде. Между ними тянулся невод. На поверхности была отчетливо видна его верхняя граница, обозначенная белыми буйками. Они плыли над водой, как чайки, изредка резво ныряя в глубину, но тотчас всплывая на поверхность.
У обреза воды на шестах из срубленных тонких стволов березок сушились сети, образуя причудливый лабиринт, колышущийся на ветру. Колья втыкали без всякого порядка, как бог на душу положит, а потом натягивали между ними сети. Рядом с сетями лежала перевернутая вверх дном шестивесельная лодка с большой пробоиной по центру днища.
Тем временем тролль вытащил из котла импровизированную поварешку. Он решил снять пробу с еды, осторожно облизав острые шипы. Налетевший порыв ветра донес до разведчиков тошнотворный запах пахучего варева. Сразу же захотелось зажать нос и бежать без оглядки. Задов уткнулся носом в траву и начал дышать ртом. Остальные разведчики терпели, боясь пошевелиться, чтобы ненароком не выдать себя. Ветер поменял направление, и дышать стало легче, только в горле немного першило. Лева поднял лицо из травы. Он перевернулся на бок и вальяжно лежал, опершись на локоть и жуя травинку. Петруха протянул к нему руку. Стажер хотел сорвать ягоду клюквы с веточки, воткнутой в папаху, но, наткнувшись на Левин принципиальный взгляд, передумал.
Кузнецов с удивлением рассматривал открывшуюся взору картину. Он привык, что во вражеском тылу десант работает бесшумно и скрытно, не оставляя после себя следов. Его вообще как бы не существует в природе. Никаких костров, пустых консервных банок, сломанных веток, сорванной паутины. О том, чтобы закурить, не могло быть и речи. Об этом можно было только помечтать, но не вслух, а про себя. Чужаки же орудовали на берегу как у себя дома, без оглядки или намека на осторожность. Разведгруппа Кузнецова, наоборот, была вынуждена вести себя на своей территории как в глубоком вражеском тылу. Английская поисковая экспедиция чувствовала себя вольготно и обустроилась на берегу с незамысловатым намеком на комфорт. То, что это были англичане, не вызывало сомнения. Тролли были исконными обитателями Туманного Альбиона.
Увиденное вызвало у Николая легкую оторопь и глухое раздражение. Расклад не устраивал разведчиков, и надо было срочно менять обстановку в свою пользу.
Заросший густой шерстью повар снял с головы давно не чищенный шлем и зачерпнул им густое варево. Шумно отфыркиваясь, он начал хлебать тошнотворную похлебку, запрокинув голову. Было хорошо видно, как двигается кадык на мохнатой шее. В несколько мощных глотков импровизированная посуда была опорожнена. Грязные миски на столе тролль проигнорировал, наверное, побрезговал. Удовлетворенно рыгнув, кашевар водрузил шлем обратно на макушку. Склонив голову набок, он с блаженной улыбкой прислушивался к своим ощущениям, ласково поглаживая широкой пятерней пузо, выпирающее из-под фартука. Тролль, похоже, собрался опять снять шлем, чтобы побаловать себя очередной порцией добавки, но его планы нарушил высунувшийся из ближайшей палатки рыцарь в полном боевом облачении. Доспехи сверкали, как хорошо начищенный самовар у хозяйки, ожидающей гостей.