Они всегда смеялись надо мной. Как детские обиды перерастают в жестокость
Шрифт:
– Похоже, я простудилась, – пробормотала я. – Не хочу никого заразить.
Я закашлялась, радуясь собственной сообразительности.
– Классно, – ответила Шэрон. И тут прозвенел звонок. – Увидимся…
Девушки направились на следующий урок, а я вздохнула с облегчением.
День почти кончился. Я успокоилась. Похоже, в старшей школе будет не так ужасно. Остался последний урок, биология. Вела его маленькая и очень добрая миссис Рейн. Когда она улыбалась, глаза ее начинали искриться. Она буквально сияла, глядя, как мы входим в лабораторию. Было сразу же ясно, что она обожает свою работу. Мы расселись, и я заметила несколько знакомых по средней школе лиц. У меня сразу же
– Перекличка, – жизнерадостно объявила миссис Рейн.
Неужели снова начнется прежний кошмар?!
Передо мной сидел Тайлер. Он ехал в том же автобусе, что и я. Я видела, как он болтал с парнями из моего района. Я давно была в него влюблена. Миссис Рейн подошла к моему столу и предложила вытащить из банки бумажку с именем партнера по лабораторным работам. «Господи, пожалуйста, – безмолвно взмолилась я, – пусть это будет Тайлер». Я зажмурилась, изо всех сил сосредоточилась на своем желании, вытащила бумажку и протянула ее миссис Рейн.
– Джулия, – объявила миссис Рейн. – В этом семестре ты будешь делать лабораторные работы вместе с Джоди.
«Ничего страшного», – утешала я себя. Ну хоть сидеть он будет прямо передо мной целый год.
Тайлер всегда презирал авторитеты и все делал по-своему. Учителя его терпеть не могли, зато девчонки просто обожали. Одет он был как всегда: выцветшие джинсы, вылинявшая футболка, выгоревшая черная ковбойская шляпа, черные ковбойские сапоги и черная кожаная куртка. Из нагрудного кармана торчала пачка сигарет Salem. Учителя заключили с Тайлером молчаливое соглашение: они позволяют ему одеваться, как он хочет, а он не устраивает представлений на уроках. Тайлер всегда излучал мощную сексуальную энергию. У него были чувственные карие глаза и длинные волосы. Я мечтала о нем, но в то же время он меня пугал. Страх этот был небезосновательным – впервые я ощутила его в четвертом классе, когда мне было десять лет.
Глава 3
Потерянные радуги
Тетушка Эви, сестра моей бабушки, была моей крестной. В то утро за мной присматривала она. Мне исполнилось девять лет, и тетушка хотела, чтобы праздник прошел идеально. Они с бабушкой суетились по дому, расставляли стулья и тарелки, вставляли свечки в огромный ванильный торт, который мама испекла накануне, развешивали воздушные шары и украшения в гостиной и на кухне. Дом превратился в радостный, яркий цирк.
Тетушка Эви была крупной женщиной, с большими мягкими руками и пухлым животом. Я часто сворачивалась клубочком, клала голову ей на живот и зачарованно слушала ее сказки и истории. Больше всего мне нравились «Три балбеса» – я обожала смотреть эти программы по телевизору. Эви придумывала разные приключения Мо, Ларри и Керли. Она с поразительным умением сплетала случайные сюжетные линии. Рассказывая собственные истории о моих любимых телевизионных персонажах, она нежно гладила меня по лбу, ожидая, когда я засну. Тетушка Эви, ее сестры и моя бабушка по материнской линии были моими главными защитниками и компаньонами. Они учили меня играть в покер, грести на лодке, играть в кости и выигрывать в бинго. Странный выбор уроков для ребенка, но я всегда чувствовала, что они любят меня всей душой.
Тем утром бабушка, тетушка Эви и семь других тетушек приехали к нам, чтобы устроить мне праздник в день рождения. Я была в восторге. Через пару часов должны были собраться мои одноклассники.
Хотя тетушки были намного старше мамы, вели они себя гораздо раскованнее. Мама почти всегда серьезна, а тетушки
2
Бутлегер – подпольный торговец алкогольными напитками в период действия «сухого закона» в США в 20–30-е годы XX века. Своего рода американский самогонщик.
– Джоди, дай я завяжу тебе хвост, – крикнула из кухни бабушка.
– Иду, иду, – ответила я, спускаясь из своей комнаты.
– Не беги, – предостерегла меня тетушка Эви. – Споткнешься и упадешь.
– Господи, Эви, – закатила глаза тетушка Джуди. – Это же ребенок, а не фарфоровая кукла!
Вот такая атмосфера царила в нашем доме в тот день. Бабушка и тетушки, каждая по-своему, заботились о девочке в ее день рождения.
Бабушка расчесывала мне волосы, когда открылась задняя дверь, раздался шорох магазинных пакетов и цоканье маминых каблуков по полу кухни.
– Мама, а почему папа не приехал? Разве он не мог вернуться из командировки на день пораньше? – спросила я, пытаясь скрыть разочарование.
– Дорогая, ты же знаешь, папочка тебя очень любит, но он в командировке в Японии. Сегодня с тобой мы, а он вернется на следующей неделе.
– Ну, хорошо, – я изо всех сил попыталась изобразить радость.
Я знала, что папа уехал очень далеко, но все равно выглядывала из окна, думая, что он может устроить мне сюрприз. Каждый раз, когда я приоткрывала шторы в гостиной, мама и тетушки думали, что мне хочется, чтобы праздник поскорее начался. Им казалось, что я высматриваю одноклассников.
Бабушка и тетушки были моей надежной опорой, но отец давал мне крылья. Он заставлял меня верить, что нет ничего невозможного: достаточно захотеть чего-то всем сердцем и приложить усилия, и можно добиться всего чего угодно. Он знал это по собственному опыту. Папа родился и вырос в Нью-Йорке, в бедной семье. Его родители умерли до моего рождения. У них был маленький сигарный магазин. В шестнадцать лет папа сам зарабатывал себе на жизнь. По восемнадцать часов в день он работал в почтовом отделе крупной международной корпорации. За пять лет он сумел вырасти до младшего вице-президента. Папа умел увлекать людей. Высокий, смуглый, с черными волосами и теплыми карими глазами. Женщины его обожали, а мужчины искали его дружбы. Рядом с ним каждый чувствовал себя самым важным человеком на свете. Пил ли он пиво с работягами или шампанское с руководителями корпораций, папа всегда умел находить общий язык с людьми, кем бы они ни были.
Он страшно любил петь и привез себе из Японии установку караоке задолго до того, как такие устройства появились на американском рынке. Он был щедрым и веселым хозяином. В нашем доме постоянно звучал смех, друзья и родственники сменяли друг друга. Когда родители устраивали вечеринку, папа старался сделать так, чтобы каждый гость чувствовал себя в центре внимания. Я обожала его. Я могла болтать с ним бесконечно. Он никогда меня не ругал и не осуждал. Они с мамой научили меня обращаться к ним с любыми проблемами. Папа всегда говорил, что я не должна бояться довериться ему, что бы со мной ни случилось. Родители были истинными католиками, четко осознающими, что хорошо, а что плохо. Они учили меня сочувствию и терпимости, учили заботиться о слабых. Они воспитывали во мне независимость и желание жить собственным умом.