Ониксовый шторм
Шрифт:
– Вайолет!
– Кричит Ксаден, и я полосую клинком по руке обидчика и делаю выпад коленом - движение, которым гордилась бы даже Мира. Мужчина падает, и я кашляю, делая свой первый вдох, когда помост содрогается.
Я поднимаю клинок к гиганту справа от меня, но рукоять меча достигает его виска первой. Мужчина падает, и Ксаден сталкивает его с платформы ногой.
“Этого достаточно”, - заявляет Таирн.
“Она умеет постоять за себя”, - возражает Андарна. “О.
“Прекрати играть и покончи с этим! Это единственный способ убить их лошадей!” Кортлин кричит у нас за спиной.
Ксаден тянется к моему лицу свободной рукой, берет меня за подбородок и поворачивает щекой к голубому свету, когда из-за спины Кортлин появляется еще дюжина охранников. Я трачу драгоценную секунду, чтобы убедиться, что Холден все еще жив. Он лежит на земле, грудь двигается, глаза закрыты — я думаю, он без сознания, но я не вижу никакой крови.
– Ксаден, сзади нас, - предупреждаю я, пока он изучает рану, которая начала пульсировать. Когда он не отвечает, я поднимаю на него взгляд, и у меня перехватывает дыхание.
Я уже видел его в бою раньше, видел ледяную ярость, охватившую его, и даже убийственное спокойствие. Я был свидетелем превращения человека в оружие, наблюдал, как стратегия берет верх над состраданием — именно так, как нас учат.
Но это... Что бы ни кружилось в этих ониксовых глазах, это буря, которой я никогда не видел. Фьюри на шаг опережает меня, как будто сама Данн вошла в его глаза и теперь смотрит на меня в ответ. Он - Ксаден, но он ... не такой.
“Ксаден?” Шепчу я. “Ничего особенного. Правда. У меня бывало и похуже на спарринговом ковре.
– Они все, блядь, мертвы. От его клятвы волосы у меня на затылке встают дыбом, и охранники одновременно бросаются к столу с обнаженным оружием, очевидно, извлекая уроки из последнего неудачного нападения.
Двое против... двенадцати. Черт.
Я вздрагиваю и отступаю, чтобы сопротивляться, но Ксаден обхватывает меня рукой за талию и прижимает к своей груди. Его меч ударяет по столу, и, к моему полному удивлению, он оставляет мягкий поцелуй на моей макушке, словно удар топора...
Металл падает на землю.
Вокруг нас раздаются крики, и я дергаю головой влево, обнаруживая протянутую руку Ксадена в середине поворота. Следует безошибочно узнаваемый звук трескающейся кости, и все охранники, окружающие нас, падают на пол, их головы вывернуты под неестественными углами.
Обрывки едва заметной тени рассеиваются, и лента вокруг моей талии спадает со знакомой ласки.
Нет, нет, нет.
Наступает тишина, гуще, чем приторный, влажный воздух, и мое сердце кричит, требуя какого—то другого ответа, кроме того, который уже известен моему мозгу, потому что есть только одно логическое объяснение тому, что только что произошло - но даже это невозможно, потому что здесь нет
Таирн ощетинивается вдоль связи, и Андарна вздрагивает. Я чувствую их обоих, ближе, чем они должны быть, но связи с Ксаденом по-прежнему нет.
“Т-т-ты...” Кортлин заикается. “Что ты наделал?”
Я провожу взглядом вдоль стены шелестящих пальм слева, по разбросанным мертвым охранникам Деверелли и пантерам, которые радостно исследуют их, и по груди Хадена, не обнаруживая ничего, кроме того же самого по другую сторону стола.
Он убил их всех дюжину.
Только мышечная память убирает мои кинжалы в ножны.
Что-то выпадает из его руки, ударяясь о брошенный меч с металлическим звоном . Повинуясь импульсу, я хватаю маленький предмет и сжимаю пальцы вокруг куска сплава размером с камешек из моего трубопровода. Агония разрывает мою душу на части, как будто я могу дать Ксадену часть того, что он только что потерял, когда я ощущаю холод сплава, его полное отсутствие энергии, прежде чем запихнуть его в передний карман.
– Они причинили тебе боль, ” шепчет он без извинений.
– Они собирались убить тебя.
"Почему" этого не имеет значения. Не сейчас. Не тогда, когда мы окружены на вражеском острове, нас сопровождают всадники, которые не знают, кем стал Хаден, и мы сталкиваемся лицом к лицу с членами королевской семьи Наварры, которые с радостью увидели бы его мертвым.
Почему– это вопрос потом.
– Вайолет. Мольба в его шепоте заставляет меня собраться быстрее, чем что-либо другое, и я вскидываю голову. Его глаза плотно закрыты, когда он потирает переносицу.
– Иди сюда, ” тихо говорю я, поднимаясь на цыпочки и обхватывая ладонями его лицо, поднимая руки к вискам, чтобы заслонить его от посторонних взглядов. Стул Кортлин скрипит на помосте.
– Посмотри на меня.
Глаза Хадена распахиваются. Красный ободок обрамляет его радужку и поглощает золотые крапинки, которые я так обожаю, но за этими глазами он по-прежнему остается собой. Я заставляю свое тело не реагировать, затем прижимаюсь его лбом к своему. “Я люблю тебя, и нам нужно вытащить тебя отсюда, поэтому ты должен доверять мне. Не двигайся, пока я тебе не скажу.
Он кивает.
– Сядь. Обхвати голову руками и оставайся там. Я отпускаю его, и он делает именно то, о чем я прошу, низко опустив голову, как будто ему стыдно за то, что он сделал.
– Мне нужна помощь, - говорю я Таирну и Андарне.
“Мы готовы”, - отвечает Таирн. Слава богам, они всегда у меня в голове.
– Андарна, когда придет время, будь нежен. В кои-то веки я даже не хочу читать ей нотации о том, что нельзя оставаться дома, когда ей говорят, хотя лучше бы ей надеть ремни безопасности, если все пойдет не так, как планировалось.