Ониксовый шторм
Шрифт:
У меня такое чувство, будто мое лицо обожгло драконьим огнем.
– Как бы ты хотел, чтобы все прошло?
– Спрашивает меня Дейн, когда Нарелль переводит взгляд с нас троих на нее, нахмурив серебристые брови.
“Точно так же, как это было последние восемнадцать месяцев”, - отвечает Ксаден, теряя все следы любезности, которую он демонстрировал Дейну час назад. “Все предполагают, что она останется с тобой, но в конечном итоге это моя фамилия, которую она носит на своей летной куртке в строю”.
“Серьезно?” У меня совершенно не хватает
– Рад видеть, что ты снова чувствуешь себя собой. Дейн прислоняется спиной к стойке. “Но у нас нет фамилий на наших летных куртках”.
– И все же ты, блядь, уловил суть. У Ксадена сводит челюсть.
Взгляд Нарелль сквозь толстые линзы прищуривается к Ксаден.
– Ты не Дейн.
Ксаден качает головой.
– Я Дейн. Дейн коротко поднимает руку.
“А он кто?” - Спрашивает меня Нарелль.
– Ксаден Риорсон. Я вздергиваю подбородок, как будто отчитываюсь перед отцом за свой выбор. “И он мой, даже когда ведет себя как собственнический осел”.
– Сын Фен Риорсон. Нарелль барабанит скрюченными пальцами по подлокотнику. “Ашер, конечно, не предсказывал этого ”.
– Он бы так и сделал, если бы когда-нибудь встретил его.
– Я беру руку Ксадена и переплетаю наши пальцы.
“Наша мать знала”, - говорит Мира, занимая свое место в конце книжной полки. “Она не была в восторге от этого или чего-то еще, но она познала любовь, когда увидела это. Но она, конечно, никогда не рассказывала нам о том, что наш отец приезжал сюда ”.
– Она бы этого не сделала, не так ли? Нарелль ерзает на стуле.
– Когда он умер?
“Чуть меньше трех лет назад”, - мягко отвечаю я. “У него отказало сердце”.
Лицо Нарелль морщится в течение нескольких печальных вздохов, но она кивает, словно разговаривая сама с собой, затем снова поднимает голову. “ Твой отец рисковал всеми вашими жизнями, чтобы спрятать дело своей жизни с единственной целью, чтобы ты его нашла, Вайолет. Он оставил мне последнюю книгу почти четыре года назад с четкими инструкциями, чтобы вы получили ее только в том случае, если вы достигли интеллекта и понимания, необходимых вам для ее понимания ”.
Я напрягаюсь.
– Это... Дейн качает головой.
– Это папа, - медленно произносит Мира.
– У тебя это получится.
– Ксаден сжимает мою руку.
Я пытаюсь проглотить внезапно возникший комок в пересохшем горле. “ Он сказал мне принести тебе самую редкую вещь, которая у меня есть. Раздается ироничный смешок. “И я подумал ...” Я качаю головой, понимая, что вся работа, которую мы проделали, чтобы тащить сумку весь этот путь, была напрасной.
“Ты думал, что это Деверелли, поэтому, естественно, мы торгуем товарами, сокровищами”. Нарелль складывает руки на коленях.
– Он имел в виду мои мысли. Я смотрю на Миру, но ее взгляд прикован к полу. “Вот почему он сказал не посылать другого вместо меня”.
“Эти книги только для тебя”, - подтверждает Нарелль, и Леона присаживается на ручку кресла
– Самонадеянно думать, что у тебя есть какое-то право хранить то, что наш отец написал для Вайолет, основываясь на твоем суждении. Тон Миры мог бы рассердить камень.
– Все в порядке, - уверяю я ее, отказываясь колебаться даже в такую жару. “Спрашивай”.
Нарелль бросает на мою сестру уничтожающий взгляд, а затем обращает свое внимание на меня. “ Он оставил тебе рукопись. Как это называется?”
“ Покорен: Второе восстание народа Кровлан подполковником Ашером Сорренгейлом”, - отвечаю я. “Ты и так знаешь, что я знаю. Как еще я мог бы здесь оказаться?”
Она постукивает указательным пальцем в явном нетерпении. “В четырнадцатой главе твой отец намекает на то, что восстание в Кровлане разваливается из-за Деверелли, но не вдается в подробности. Любой” — ее взгляд скользит по моей черной форме, - писец, достойный ее мудрости, не удовлетворился бы своими предположениями. Итак, скажи мне, какова твоя гипотеза?
Из всего , что есть в книге, это то, о чем она спрашивает?
“Легко. "Кровла" не выполнила свою часть сделки, которую они заключили с Деверелли. Вместо того, чтобы потерять свою репутацию, Деверелли отозвали своих брокеров, отсюда и вывод войск с другого острова, а затем сообщили королю-регенту Поромиша, где найти повстанцев. Конец восстанию.” Я пожимаю плечами.
“Недостаточно хороша”. Она качает головой, и у меня сводит желудок. “Почему она развалилась? О чем шла речь при посредничестве?”
—Это несправедливо...
– начинает Дейн.
Нарелль поднимает руку, требуя его молчания.
– Она знает ответ.
Я вздыхаю. “ У меня... есть идея. Мне просто не нравится ошибаться. Или, в данном случае, быть правым.
– Ты среди друзей. Ее улыбка подразумевает обратное.
Прекрасно. Пот стекает у меня по затылку, но я набираюсь храбрости, чтобы выглядеть дураком. “Я думаю, они обещали драконов и не смогли выполнить”.
– Они что? Мира взвизгивает.
Ксаден напрягается, и Дейн полностью поворачивается ко мне лицом, его глаза невероятно расширяются, но медленная улыбка Нарелль говорит мне, что я либо ужасно неправа, либо трагически права.
“Представь свои доказательства”, - говорит она тоном, который жутко напоминает мне Маркхэма. “Убеди этого”. Она указывает на Дейна.
Я крепче сжимаю руку Хадена, и его большой палец поглаживает мой. “Публичное уведомление 433.323 подтверждает неудавшуюся попытку нарушения границы силами Кровлана возле аванпоста Атебайн одиннадцатого декабря 433 года а.е., за два дня до Полуночной резни. Единственная запись об этом событии есть в дневнике полковника Хэшби, командира заставы, который наблюдал за допросами. Я смотрю на Дейна. “Папа вбил это в меня, когда работал над рукописью, и тогда я не понимал почему, но, очевидно, теперь я это понимаю. Я думаю, это был тот год, когда ты был одержим тактикой борьбы с пиратством в Изумрудном море или что-то в этом роде.