Опаленная юность
Шрифт:
Рослые гитлеровцы с засученными рукавами мундиров, в стальных шлемах, уперев в животы автоматы, быстро приближались.
— Ребята! — отчаянно закричал Каневский. — Вылазь! Бей гитлеров, сволочь эту!
— В штыки! — скомандовал Иванов, выпрыгивая на бруствер.
Бельский с пистолетом побежал вперед, за ним хлынули бойцы, справа и слева их поддерживали соседи. Рота Быкова перешла в штыковую контратаку.
Андрей бежал вместе со всеми, выставив тонкое жало штыка. Его обогнал Иванов и с разбегу всадил штык в грудь громадного гитлеровца в распахнутом мундире.
К полудню бой прекратился. Нависшую тишину нарушали одиночные выстрелы где-то на левом фланге. Красноармейцы роты Быкова, воспользовавшись затишьем, курили, пили холодную, до ломоты в зубах, колодезную воду, чуть отдававшую полынной горечью. Бойцы вылезли из укрытий, разминались. Командир отделения Иванов аккуратно зашивал гимнастерку. К нему подошли красноармейцы. Бобров тотчас же внимательно осмотрел собственное обмундирование — он вообще старался во всем подражать командирам, и даже в разговоре с товарищами у него порой звучали начальственные нотки. Ребята посмеивались над Валькой, но к замечаниям его все же прислушивались.
Вдоль обороны неторопливо прошел командир роты, на ходу давая указания лейтенанту Бельскому. Когда оба свернули за угол, Родин сказал Андрею:
— Знаешь что? Давай зайдем в этот двор.
— Зачем?
— Там есть кое-что интересное.
Андрей согласился. Вместе с ним пошли Игорь Копалкин, Ника Черных и Кузя. В полуразрушенном доме, очевидно, помешалась городская пионерская организация. Во дворе на клумбе стоял гипсовый мальчик с горном в вытянутой руке. Тут же валялась зеленая вывеска с красными неровными буквами.
— «Дворец пионеров», — прочитал Кузя. — Ничего себе дворец! Ты, Петька, хоть и старше нас всех на год, а, видно, еще не вырос из пионерского возраста.
— Долдон!
— Нет, серьезно? — спросил Андрей. — Ты что здесь нашел интересного?
— Идите сюда.
Родин провел ребят к бассейну. Там на песчаном дне, среди густых водорослей мелькали золотистые огоньки.
— Рыбки… — выдохнул Родин. — Вы только посмотрите, какая красота! Вон те, покрупнее, — золотые, а вот у самой поверхности рыбка с длинным хвостом.
— Хвост, как шлейф, развевается…
— Правильно, Игорек. Эта рыбка так и называется — вуалехвост. Очень красивая, редкая рыбка.
— Как ты сказал — прохвост? — не удержался Кузя.
— Прохвост это ты… Посмотрите, вон маленькие рыбки плавают — это живородящие, так называемые бойцовые рыбки.
— Почему их так называют? — спросил Ника.
— Потому что они очень воинственны и нападают порой на больших рыб. Бесстрашные рыбки.
— Боец должен быть бесстрашным…
— Внимание, — замахал руками Кузя. — Сейчас наш Игорек приведет подходящий пример из приключенческой литературы.
— А что, Буссенара «Капитан Сорвиголова» читали? Эх, вы!..
— Не читали, — буркнул Ника. — А как называется вон та, черная рыбка — тоже вуалехвостка?
— Нет. Это рыбка-телескоп.
Родин долго
— Ах, до чего же я люблю рыб!..
— И я тоже, — поддакнул Ника.
— В сметане, в масле, фаршированных, маринованных и особенно уху!
— И я тоже… — повторил Ника.
Родин обиделся. Замолчал. Потом достал из вещевого мешка кусок хлеба.
— Покормлю их. Кто теперь о них позаботится?
Родин бросал в воду крошки. Рыбки стайкой бросались к хлебу, хватали его и, плеснув хвостом, стремглав уходили в глубину. И так тихо было кругом, что ребятам казалось, что войны никакой нет, что все недавнее прошлое — тяжелый кошмарный сон, который никогда не повторится. Перестрелка прекратилась, только где-то вдали в бледном вечернем небе звенел жаворонок.
Родился новый звук. Он возник в бледнеющем вечернем окаймленном багровой полоской заката небе. Он приближался, рос, настойчиво лез в уши.
— Ложись!
Андрей толкнул Кузю, пригнул к земле Копалкина и вместе с ним плашмя распластался на траве у самой цементной стенки бассейна. Через какую-то долю секунды одиночная мина, провыв над головами, с треском плюхнулась в бассейн.
Взметнулся к небу фонтан зеленой воды, завыли, раздирая воздух, осколки. Когда взрыв отгремел, ребята стали подниматься, отряхивались и смущенно поглядывали на Боброва. Валька не ложился, он продолжал стоять на том же месте, где и стоял, с самым независимым видом и курил папиросу. Андрей даже подивился спокойствию товарища. Если б он знал, сколько это стоило Валентину! Еще больше восхитился поступком Боброва Игорь Копалкин.
«Он хладнокровен, как индеец из племени могикан», — думал Игорь, восторженно оглядывая Валентина.
Бобров действительно немного смахивал на индейца. Смуглый, черноглазый, прямой нос с горбинкой, атлетическая, тонкая в талии фигура — Игорю на самом деле казалось, что перед ним ожившая иллюстрация к роману Фенимора Купера.
— Смотрите, смотрите! — Андрей указал на бассейн.
Мина уничтожила маленький грот, разметала водоросли, повредила стенки бассейна, обнажила кирпичную кладку. Десятки рыбок, растерзанных осколками, оглушенных взрывом, перевернувшись вверх брюшками, плавали на поверхности. Красивая золотая рыбка-вуалехвост, пробитая осколком, сочилась кровью.
Ребята хмуро смотрели на уничтоженный бассейн.
— Пойдем, — негромко сказал Бобров и сбросил с плеча пук водорослей. — Война продолжается.
Ночью никто не спал. Противник не подавал признаков жизни, но полковые разведчики, вернувшись из поиска, сообщили, что гитлеровцы накапливаются за лесом Рота укрепляла позиции, рыла траншеи, соединяя их ходами сообщения. Быков понимал, что удержаться здесь можно будет недолго слишком слаба оборона, нет почти противотанковых средств, зато танкоопасных направлений вполне достаточно для того, чтобы выбить обороняющихся.