Опаленный 2
Шрифт:
В голове мелькнула мысль — а что, если именно там укрылись выжившие из «Смоленск Будокан»? Совсем рядом ведь, куда ближе, чем до особняка Булычевых. С которым ещё непонятно что могло стать. А собор — вот он, целенький, до него рукой подать. Ещё и ангелы кружат, зарубая на корню любые попытки демонов проникнуть в здание и жестоко убить беззащитных людей.
Нет, потом. Прямо сейчас, в этот самый момент, мне стоит вернуться за линию укреплений. Своё дело я сделал, неуязвимые для обычного оружия великаны повержены. А идею свою выскажу потом Николаю Александровичу — уж он-то точно решит проверить мои слова.
Еле переставляя ноги, шаркая по дороге, я за пару минут добрался до накрывшего особняк купола. За это время бой у особняка практически закончился. Только лишь иногда слышались автоматные очереди да хлопки взрывов.
Повезло, что великаны обладали невеликим умом и шли одной кучей со стороны моста. Прямо оттуда, откуда не так давно я приехал с княжной. Появилось подозрение, что именно моё возвращение и спровоцировало эту атаку. Иначе в ней не было совершенно никакого смысла. Зря погибать под пулями и магическими ударами не хотят даже демоны. Сердце нехорошо кольнула совесть. Сколько ещё смертей случится по моей вине? Даже думать не хотелось об этом.
— Ничего себе ты им задал, парень! Ты уж звиняй нас, что мы в тебе сомневались, — окрикнул меня тот самый лейтенант, что всего несколько минут назад не хотел давать пройти.
— Ладно уж, забыли, — махнул я ему рукой, что едва согласилась подняться. Нет, я точно перестарался сегодня. Нельзя так издеваться над организмом, пусть даже и усиленном магией.
— Хреново выглядишь, — да ладно, а то я не знал без твоего комментария: — Не валяйтесь как мешки с картошкой, помогите человеку. Кузнецов, Петров!
Два солдата поднялись по команде и, закинув мои руки на свои плечи, помогли удержать равновесие, которое я чуть было не потерял. К горлу подступил нехороший ком, отдающий тем самым запахом серы.
— Доведите его куда попросит и сразу же возвращайтесь на позиции! А то знаю я вас, проглотов, всю столовую обожрёте.
Бойцы разочарованно хором вздохнули. Не иначе как они уже терялись в столовой схожим образом и планировали повторить свою проделку. Мне даже стало жалко их. Я негромко, чтобы лейтенант не услышал, сказал ребятам:
— Хм, давайте для начала в столовую и заглянем. Перехватим чего-нибудь, а потом, — тут уже я начал говорить достаточно громко, чтобы офицер меня услышал: — К графу Булычеву в кабинет, будьте так добры.
Солдаты едва сумели скрыть довольную улыбку, и корча усталые рожи, повели меня до особняка. Понемногу я начал приходить в себя. По крайней мере голова почти перестала кружиться, и в ногах появились хоть какие-то силы, чтобы идти самому. Но отказываться от помощи бойцов я не стал. Во-первых, ещё слишком тяжело, а во-вторых — некрасиво бы вышло, обломай я им трапезу. Нужно ведь им как-то компенсировать беспокойство. Хотя будь моя воля, я бы дал лишний поход в столовую тому азиату, что удерживал меня до последнего и не сдавался перед моей силой. Он больше всех заслужил. Жаль, это не в моей власти.
Через несколько минут мы дошли до места назначения, окутанного вкусными запахами, и я наконец отпустил солдат:
— Идите похавайте. А я и сам дойду. Не то вас ещё командир хватится.
— Спасибо!
— До встречи!
Парни похлопали меня по спине, кто
Я же, опираясь на стену одной рукой, пошёл в сторону организованного графом и военными штаба. Очень надеясь, что ничего плохого не случится и мне дадут какое-то время отдохнуть. И практически никого из тех, кого бы знал в лицо, на своём пути не встретил. А ведь помощь со стороны мне была бы совсем не лишней. Опять стала кружиться голова и слабеть ноги. Не хватало только ещё, чтобы я отравился газами. Это было бы совсем нехорошо.
Наконец-то впереди нужная дверь. Открытая нараспашку. Из штаба доносятся взволнованные голоса. Нехорошие предчувствия становились всё сильнее.
Глава 11
Люди сновали по помещению штаба, таская разные документы и свежие распечатки между притащенными из других комнат столами. Связисты переговаривались на повышенных тонах, то и дело нервно похлопывая ладонями по корпусам сбоивших раций. Николай Александрович с несколькими офицерами стоял над картой Смоленской губернии, разложенной на рабочем столе графа — достаточно большом, чтобы вместить пару-тройку квадратных метров бумаги — и о чём-то спорил с военными. Было непонятно, о чём речь — мешанина голосов размывала любые слова из центра кабинета. Что-то мне во всём этом не давало покоя…
Стоило мне попытаться сунуться за порог, как парочка дуболомов с автоматами преградила путь. Местные работники, пашущие на графа Булычева, себе бы такого не позволили. Николай Александрович постарался, чтобы меня знало в лицо как можно большее количество его подчинённых.
— Стой! Дальше нельзя, — грозно посмотрел на меня сжимающий автомат солдат. На чёрной повязке, что была повязана у него на плече, так же как и у его товарища, были всего две белых буквы: «ВП». Военная полиция, значит. Что-то такое я видел ещё в прошлой жизни в разных репортажах.
— Мне можно, у меня доклад для Его Сиятельства, — никакого доклада, разумеется, не было. Мне была нужна хоть какая-то причина, лишь бы пропустили. Я не сомневался в том, что граф уже был в курсе, что я доставил Анастасию Николаевну. Слишком важное дело, чтобы ему о таком не доложили.
— Имя-фамилия-звание?
— Ронин Иван Андреевич. Зять Его Сиятельства, — пока ещё не совсем, но этим ребятам об этом знать вовсе не обязательно. Мне поверили на слово — раз уж я до самого штаба дошёл, то точно не случайный человек. Пусть и не сразу:
— Выглядите не очень, как для зятя Его Сиятельства, — вступил в разговор второй из военных полицейских.
— Разумеется, я только что атаку отражал. Да и вы не как на параде выглядите, если честно, — немного поддел я солдат. Те в ответ переглянулись.
— Пропустим?
— Да, пожалуй, — поморщился первый и отошёл в сторону, кивнув головой в сторону прохода. За ним отошёл и второй.
— Вот и хорошо, — я кивнул излишне бдительным военным и пошёл прямиком к Николаю Александровичу. Наверное, без опоры на стену у меня получалась смешная походка. Жаль, бросить на себя взгляд со стороны нельзя. Ноги в стороны дёргались практически непроизвольно.