Опасная близость

Торнтон Элизабет

Другое дело, если бы французы схватили ее или Эль Гранде. Они были настоящими лазутчиками, действовавшими под чужим обличьем, невидимо. При мысли об Эль Гранде у нее сжалось сердце. Будь он прежним Эль Гранде, он взял бы выполнение теперешнего задания в свои руки. Он не позволил бы Маркусу перехватить инициативу. Разработал бы собственный план, и сам постарался бы заставить Маркуса раскрыть свои карты. Майор Карузерс по-своему хорош, но слишком осторожен. Эль Гранде не была свойственна безрассудная смелость, но он никогда не отказывался идти на рассчитанный риск.

И не позволял себе беспечности, какую она проявила.

Ей следовало бы предупредить его, что их отъезд в Ротем откладывается на день.

Она знала, что он не все время находится в монастыре, тогда почему не предупредила его, чтобы он еще день не появлялся в Лондоне?

Катрин знала ответ. Это задание стало для нее слишком личным. Что-то подобное однажды уже случалось с нею – в Испании, с капитаном Маркусом Литтоном.

«Карты на стол, Катрин! – твердо сказала она себе. – Не обманывайся! Тебе, несмотря ни на что, нравится этот тип, что сидит рядом с тобой. Ты ревнуешь его к Джулии Брайс, ревнуешь к Каталине, вот почему ты так взвилась тогда – хотела, чтобы он тоже ревновал тебя к Дэвиду и Тристаму. И потому, что мыслила чисто по-женски, а не как агент, ты поставила под удар все задание. Даже это затянувшееся молчание вызвано твоей уязвленной гордостью. Ты – агент. А Маркус – главный подозреваемый в деле о всех тех убийствах. Ты должна выполнить свое задание. Так выполняй его».

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему.

– Маркус, – сказала она тихо. Когда он оторвался от книги, она продолжала: – Прости меня. Я веду себя как глупая девчонка.

Он отшвырнул книгу и грустно улыбнулся.

– Ты просишь прощения, Кэт?

Она сделала долгожданную попытку к примирению, и теперь он сразу подумал о том, чтобы довести его до логического конца. Можно запереть дверцу кареты, задернуть шторки и…

– Я не должна была просить тебя не встречаться с другими женщинами, раз мы не настоящие супруги. В конце концов, больше трех лет прошло, как ты женился на Каталине. юди меняются. Не думаю, что кто-нибудь удивится, если ты заведешь любовницу. Наоборот, они могут удивиться, если ты этого не сделаешь. – Ну вот! Она сказала это, хотя чего ей это стоило!

– Благодарю, – язвительно сказал Маркус, сдерживая гнев, – но в отличие от тебя у меня все-таки есть совесть. Как ты можешь думать, что я способен поступить с женой так непорядочно?

В ней проснулась женщина.

– Но ведь ты собирался сделать меня своей любовницей? Какая же разница?

– Если не понимаешь, могу объяснить.

– Но…

– Нет, Катрин, мы будем играть по моим правилам. Ты будешь повиноваться каждому моему слову, а я – обожать тебя.

– Не знаю, смогу ли я это сыграть.

– Попытайся.

– Будь по-твоему.

Она замолчала и отвернулась к окошку, а Маркус снова взялся за книгу.

Она услышала лай собак, потом показался сам замок.

– В Ротеме, – объяснил Маркус, – гончие не переводятся с нормандских времен. Сначала их использовали для охоты, и не только на лис. Пени запустил в парк оленей, но пока собак туда не пускают – оленей еще мало.

Катрин посмотрела, куда показывал Маркус, и увидела группу всадников и свору гончих, мчащихся по полям, через овраги и кусты.

– Почему на них на всех желтые куртки?

– Это цвет Ротема. А вот и сам Ротем, – сказал Маркус, и Катрин прильнула к окошку, чтобы посмотреть на замок.

Это

была массивная, сурового вида крепость, высящаяся над городком, который носил то же имя.

– Отсюда, – сказал Маркус, – кажется, что городок расположен вокруг замка. Но это обманчивое впечатление. Замок на самом деле стоит на противоположной окраине Ротема и намного старше его.

– Он очень древний?

– Крепость была дарована моему предку, Роберту Фитцбранту, в 1153 году. Сменявшиеся владельцы, лорды Ротемские, в течение столетий пристраивали к нему новые башни и стены сообразно своему вкусу. Вообще-то мы в основном живем не в Ротеме. Он для нас всегда был местом, куда можно приехать поохотиться.

– А где вы живете в основном?

– В Литтоне, что в графстве Уочестер. Это всего лишь поместье, но там удобней. Замки, как ты скоро убедишься, не слишком приспособлены для житья. Катрин не стала больше задавать вопросов и устремила взгляд на каменную громаду, что, словно часовой, стояла над долиной вот уже шесть столетий. Это свидетельство богатства и знатности Маркуса подействовало на нее угнетающе.

Городок, возможно, в самом деле не был столь древним, как замок, но и современным его нельзя было назвать. Возникший в эпоху Тюдоров, он ничем не отличался от других городков и деревень, которые они проезжали по дороге. По обеим сторонам Мостовой стояли бревенчатые, с каменным фундаментом, домики, крытые соломой.

– Ротемская приходская церковь, – сказал Маркус, показывая на строение в нормандском стиле на северной окраине городка. – Стоит посетить это место. Здесь похоронены мои предки.

Как ни неприятно было ей сравнение, но она не могла не подумать о своей семье. Дед с отцовской стороны когда-то имел в Хэмпшире крошечную ферму с шестью акрами земли. Дед со стороны матери был викарием. А их предки – солдатами. Это все, что Катрин знала о них.

– О чем задумалась? – спросил Маркус.

Она невольно ответила резче, чем хотелось:

– Твоих и моих предков объединяет по крайней мере одно.

– Что же?

– Что они похоронены на церковном кладбище.

Он улыбнулся, и у глаз его собрались морщинки, улыбнулся мягко, а не вызывающе, как бывало не раз, и она почувствовала, как успокаивается.

– Не волнуйся, все будет хорошо. – Он ободряюще сжал ее руку, и Катрин благодарно улыбнулась в ответ.

Дорога к замку пролегала через густой, голый в эту пору лес, который временами расступался, и тогда открывались поля и ухоженные фермы. Маркус без умолку говорил, рассказывая забавные случаи из жизни в Ротеме. Они миновали длинное строение из грубого камня, в котором, как оказалось, помещались графские псарня и конюшня. И почти сразу же – слишком быстро для Катрин – въехали в каменные ворота со сторожкой привратника и гербом Ротемов и остановились у парадного входа.

Выходя из кареты, Катрин увидела столпившихся на ступенях людей, среди которых выделила даму, судя по виду – вдовствующую графиню.

Она ожидала увидеть Елену, из-за красоты которой греки некогда сожгли Трою. Дама, выступившая ей навстречу, обладала приятной внешностью, но, конечно, до легендарной Елены ей было далеко. У нее были черные волосы с проседью, милое лицо и несколько оплывшая фигура.

Слуги бросились разбирать багаж, и Маркус сказал:

– Вот, Элен, твоя невестка, встречай ее.