Опасная близость
Шрифт:
Да, это было все, что она могла сказать ему. Будь на его месте Эль Гранде, другое дело. Он не такой, как майор Карузерс. Проникает в самую суть событий. И он понял бы, почему она не может предать Маркуса, поверил бы ее предчувствиям. За покушением на нее стоит кто-то другой, и, если бы сейчас перед нею был Эль Гранде, они постарались бы разобраться во всем.
Она перебирала в уме имена и тут же отбрасывала. Невозможно было поверить, что семья Маркуса желала ей зла. Тогда кто?..
– Дитя мое? – проговорил священник и смолк.
Катрин решилась:
– Это все, что я могу сказать.
17
Было
Она выглянула в окно и увидела, что на улице дождь. Может, он не придет. Было бы лучше, если бы он не пришел. Между Робертом и ею ничего не могло быть, и Эми не уставала повторять это ему. Она слишком стара для него, слишком много испытала, слишком пресыщена. Они слишком разные. У них нет ничего общего. Так какого черта она собирается на встречу с ним? Это ничего не принесет, кроме горького разочарования.
Ах, все равно. По крайней мере она хоть знает теперь, что ее душа еще способна испытывать разочарование. Он заставил ее снова почувствовать себя – нет, не юной, – но чистой после всей той мерзости, что была в ее жизни. Он сказал ей, что скоро возвращается в Испанию, чтобы прожить там остаток жизни. Тем лучше, но, пока срок не настал, она постарается, чтобы последние считанные дни, проведенные с ним, навсегда запомнились ей.
Это так не похоже на Эми Спенсер. Что, черт возьми, с ней происходит?
В дверь заглянула мисс Коллиер.
– Он пришел, – проговорила она замирающим голосом, словно школьница.
Мисс Коллиер была не единственной, у кого замирало в этот миг сердце.
Он ожидал в холле, когда она спустится. Эми знала многих красивых мужчин, но ни один из них не шел в сравнение с Робертом. Конечно, внешность для нее ничего не значит – она лучше, чем кто-либо, знала, что красота не приносит счастья. Ее притягивал мудрый взгляд красивых глаз Роберта. Иногда ей казалось, что он знает жизнь куда лучше, чем она.
– Я думал, мы отправимся на пикник, – сказал Роберт и, прежде чем она сняла перчатки, взял ее руку и поцеловал обнажившееся запястье.
Еще один чистый поцелуй, заставивший ее вспыхнуть. Она играет с огнем. Она бы не прочь сгореть дотла, но знала, что, когда все закончится, Роберт как ни в чем не бывало вернется в Испанию. А что станет с ней?
– Разве вы не заметили? – Эми улыбнулась. – Небо совсем прохудилось.
Он засмеялся:
– Англичане так странно выражаются. Вы хотите сказать, идет сильный дождь?
– Вы совершенно правы. Так что о каком пикнике может идти речь?
– Доверьтесь мне, Эми. Я знаю, что делаю.
У него была манера вдруг становиться серьезным.
– Не будем сейчас об этом, – сказала она. – Давайте радоваться тому, что мы пока еще вместе.
Держась за руки, они вышли на улицу.
– Я нанял карету. Поедем в Челси, устроим пикник, не выходя из нее, и будем любоваться рекой под дождем.
Она знала, что он нанял закрытую карету не только из-за дождя. Оба хотели остаться незамеченными.
Когда карета тронулась, он снял перчатку с одной ее руки; их пальцы сплелись.
– Не бойтесь, – проговорил он.
Его пожатие отозвалось в ней дрожью. Глядя на их сплетенные пальцы, она тихо спросила:
– Роберт, ведь вы никогда не были так близки с женщиной? Я имею в виду…
– Я знаю, что вы хотите сказать, и отвечу: «Нет, не был». – Она взглянула на него и увидела, что он улыбается. – И потом, с тех пор как я покинул семинарию, мне не попадалась женщина, на которой я хотел бы жениться.
– А вы сразу думаете о женитьбе?
– По мне, – усмехнулся он, – или женитьба, или ничего.
Подтверждались худшие ее опасения. Ей не на что рассчитывать. Скоро он уедет домой в Испанию, встретит милую молодую девушку, женится и будет жить с ней в любви и счастье. Сердце у нее заныло, но она, чтобы не портить минуты свидания, отогнала черные мысли.
– Теперь ваш черед, – сказал он. – Почему ваша жизнь сложилась иначе, чем у вашей сестры?
Эми не смутил такой вопрос. С первых же бесед между ними возникли такие доверительные, такие искренние отношения, что было совершенно естественно делиться самым сокровенным, словно они давно знали друг друга.
В последнюю их встречу Роберт рассказал ей, как потерял веру в Бога. Он учился в семинарии, готовился стать священником, когда французы убили всю его семью. Тогда он примкнул к испанским патриотам. Потом, после войны, он не мог больше оставаться в Испании из-за мучительных воспоминаний.
Эми принялась рассказывать, монотонно, без всяких эмоций:
– Я не была счастлива дома и в конце концов связалась с плохой компанией, компанией гуляк. Однажды ночью один из моих друзей, человек, которого, как мне казалось, я любила, изнасиловал меня. Потом он просил прощения, оправдывался тем, что поступил так в порыве страсти. Он хотел жениться на мне, загладить свой проступок, но по ряду причин мы должны были обвенчаться тайно. Я все еще любила его и потому простила и сбежала с ним. Но он обманул меня – он и не собирался жениться. Вместо этого он сделал меня своей любовницей, содержанкой. Так началась моя карьера в качестве Эми Спенсер.
– Какой же Ротем негодяй! – воскликнул Роберт с отвращением.
Эми удивленно посмотрела на него.
– Почему вы назвали его? Нет, это был не он. Ротем появился в моей жизни намного позже. В то время я не знала Маркуса.
– Тогда почему Катрин так ненавидит его?
Он внимательно смотрел на нее, ничего не говоря, не осуждая, и она внезапно поняла, что должна рассказать ему все, какой бы неприглядной ни была ее роль в этой истории.
– Однажды, будучи в Воксхолл-Гарденс со своими друзьями, я видела там Маркуса. Все вокруг только и говорили о нем, завидовали его везению, богатству, успеху у дам. И получилось так, что дома тем вечером тетя устроила настоящий скандал. Она говорила ужасные вещи – что я ничего не добьюсь в жизни и тому подобное. Вот я и выкрикнула первое имя, которое пришло в голову. Я сказала ей: «Если хочешь знать, в меня влюблен сам граф Ротем! Так что я могу стать графиней». И чем больше она оскорбляла меня, тем больше подробностей я придумывала, увязая в своей лжи. Скоро я лгала уже и Кэт.