Опасная девочка миллиардера
Шрифт:
Я во все глаза смотрю на свою дочку, готовую заплакать в руках чужого страшного дяди, и от радости не могу произнести ни слова. Тело словно замирает, а потом…потом я несусь к ней, выхватываю из рук мужчины и прижимаю к себе.
— Верочка, дочка!
— Мама, — восклицает она и хмурое выражение личика тут же сменяет довольная счастливая улыбка, — мама!
Обхватывает меня ручонками так крепко, словно сильно скучала. Так и есть, она ведь скучала, а я чуть с ума не сошла от мыслей, что могу ее потерять.
— Вера, Веруня,
Я стискиваю ее так сильно, как могу себе позволить, чтобы не навредить. Говорю и говорю, смеюсь и плачу одновременно, а слезы катятся из глаз крупным горохом.
— Мама, — лепечет Верочка и ухватывает ручонками за волосы.
— Доченька, боже. Боже мой. Малыш. Счастье мое. Мама больше никогда тебя не оставит. Солнышко мое. Зайчик.
Я не могу остановиться.
Кажется, что время замирает и мы с дочуркой одни в целом мире. Она со мной, родная и любимая доченька, моя малышка, жива и здорова и это такое непередаваемое счастье, сильнее которого не может быть ничего на свете.
Вокруг суета, шаги и разговоры, но я не замечаю никого и ничего.
Чья-то ладонь ложится на плечо, и я безошибочно угадываю в подошедшем мужчине Давида.
— Женя, пойдем.
— Да, конечно.
Поудобнее перехватываю дочку и снова прижимаю к себе. Мысль, чтобы отпустить ее с рук хоть на секунду, страшнее смерти.
Так мы и выходим на улицу. Я с Верочкой на руках, а Давид рядом.
Плиточная дорожка слишком узкая для двоих.
Я вместе с Веруней иду первая, Давид за мной.
На участке очень много людей, а за забором полицейские машины и опять машина скорой. Еще Мерседес Давида.
Я очень благодарна всем тем людям, кто приняли участие в поисках и помогли вернуть мне дочь. Я очень благодарна Давиду, который все так оперативно организовал.
Но несмотря на все это, сейчас так хочется остаться наедине с дочкой и побыть в тишине. Заново прочувствовать и осознать, что она в безопасности и больше ей ничего не угрожает. Покормить, она ведь, наверняка, голодная.
— Женя, садись в машину, я сам улажу все формальности, — говорит Давид.
Я послушно киваю и юркаю в салон.
Глава 25
Устраиваюсь на заднем сиденье, снова обнимаю и целую дочурку. Юлькин парфюм, слава богу, успел выветриться и можно спокойно дышать.
Со стороны забора вновь раздаются крики, и парни в камуфляже выводят сначала мужчину с Юлькиных фото, а потом и женщину — ярко-накрашенную брюнетку со стервозным выражением лица. Не хочу на них смотреть, потому что прихожу в ужас от того, что Вере какое-то время пришлось находиться с этими людьми и вновь сосредотачиваю все внимание на малышке.
Дочка одета по погоде, несмотря на то, что Ангелина, по ее словам, вышла буквально на минутку, так что сейчас можно снять курточку, чтобы она не вспотела.
Одежда
Веруня выглядит заинтересованной и еще одно из тех колец тревожности, что стягивали мою грудь все это время, разжимается и позволяет дышать глубже.
Дочка крутит своей кудрявой головкой, со спутанными, как обычно бывает со сна, волосами, и рассматривает обстановку. Трогает все, до чего может дотянуться. Обивку сиденья, воротник моего пиджака и комментирует, мило коверкая слова.
— Дядя, — указывает на водителя, и пожилой мужчина улыбается.
— Привет, малышка, — говорит ей, перегнувшись через сиденье.
— Очень рад, что все завершилось благополучно, — уже мне, — я, признаться и сам всю дорогу переживал.
— Спасибо большое, — киваю, несколько смущенно, потому что до этого момента воспринимала водителя Бергмана как фонового персонажа, а не как отдельную личность.
А он, оказывается, тоже переживал.
Мне очень приятно от понимания этого и от осознания того, как все удачно сложилось.
— Питя, питя, — вдруг начинает верещать дочка.
Складывает ладошку в кулачок и тянет вперед указательный пальчик. Прослеживаю за ее взглядом и вижу бутылку воды.
— Питя.
— Да, конечно, золотце, — киваю и тянусь за водой.
— Думаю, владелец машины не будет против того, что мы с тобой тут немного похозяйничаем.
— Давид Георгиевич сказал, что в его машине вы можете чувствовать себя, как в своей, — подтверждает водитель.
Владимир, вспоминаю, как обращался к нему Давид.
— Хорошо. Спасибо большое, Владимир.
— Всегда к вашим услугам.
Пересаживаю Веру на место рядом с собой, чтобы ей было удобнее. Откручиваю крышку и помогаю дочке напиться воды, следя, чтобы та не расплескалась и ее одежда не намокла. Ведь запасного комплекта у нас с собой нет.
— Вот, умница, — хвалю, после того, как Веруня утоляет жажду, и целую ее в макушку.
— Ням-ням, — говорит Веруня, а я беспомощно озираюсь по сторонам.
Понимаю, что дочка хочет кушать, оно и понятно. Мы с первых дней стараемся придерживаться режима и сейчас как раз подходит к концу время полдника. Но, к сожалению, у меня с собой нет ничего из съестного.
— Малыш, придется немного потерпеть. Сейчас…решатся некоторые дела, и мы сразу же поедем кушать.
— Хотю ням, — повторяет она, но тут же отвлекается на бумажный платок, который выуживает из моего кармана. Начинает распрямлять его на коленках, а потом складывать, уголками внутрь.
— Гея, — вдруг выдает и я вздыхаю.
Дочка очень привязана к своей няне, и даже не подозревает о том, что сегодня произошло. И не знает о том, что Ангелина больше не будет ее няней.
Вздыхаю повторно.