Опасная для босса
Шрифт:
— Расскажи, девочка, подробнее, как так получилось, что спорила на меня?
— А потом отпустишь?
— Нет. У нас уговор был. При свидетелях. Ты просила о поцелуе, я подарил его. Спор ты выиграла. Теперь отдавай должок. Все честно!
Пьет вино и хитро поверх края бокала на меня смотрит. Глазами смеется.
А я даже не знаю, что хуже: когда строгий Валех или как сейчас, с иронией.
— Так, расскажешь? А я тебе телефон верну, — продолжает он условия выставлять и с соседнего стула поднимает
— Откуда она у тебя? Хотя да, глупый вопрос. Отдал приказ. Парни доставили. Все, что угодно боссу, да?
— Тише, тише, девочка! Слишком гонора много в голосе стало. Не забывай, где ты и перед кем.
— А что мне терять, Валех? Ты все равно сделаешь, как тебе угодно. Разве нет?
— А это от тебя зависит, сладкая.
Открывает сумочку и беспардонно шарит в ней. Достает телефон и протягивает мне.
Тянусь за ним, но он с усмешкой отклоняет, не позволяя забрать мобильный.
— Не все в этой жизни дается так легко и гладко, как хотелось бы, Матильда. В девяносто девяти процентах стоит приложить усилия, прежде чем триумфом наслаждаться. И лишь один процент — это удача.
Я убираю руку и откидываюсь на спинку стула, задумчиво глядя на Кайсарова. А ведь он прав! Взять хотя бы этот дурацкий спор: смогу или нет.
Следуя логике Валеха, я могла бы сейчас горько рыдать дома в одиночестве, сбежав от очередных насмешек девчонок, проявив слабохарактерность.
Но с другой стороны, теперь мне самому Валеху надо доказывать, что не слабо. На те же виллы наступаю, только удар будет ощутимее. И что делать?
— О причине спора я уже говорила. Не вижу смысла повторять. Лучше сам расскажи, в чем будет заключаться мое недельное участие в твоей жизни.
— Упрямая девочка, — смеется.
— Почему?
— Я говорил, что ты срок отработки уже на месяц растянула. Но это было до ужина. Мы до сих пор не пришли к единому мнению, потому я еще добавлю штрафной месяц.
— Дорого же твои поцелуи стоят, — теперь я усмехаюсь.
— Со мной не прогадаешь, если по уму, опасная моя девочка. Подумай об этом! До завтрашнего дня.
— То есть…
— Иди домой, Матильда!
— Правда? — я не верила ушам, но готова была поверить глазам: Валех протянул мне телефон и сумочку, где лежали ключи от дома.
— Завтра к шести вечера возле твоих ворот будет стоять машина. На тебе должно быть красивое платье, туфли, прическа. Организуешь или помочь?
— Чем?
— Платьем.
— Ох…
— Я серьезно, Матильда. Если ты будешь меня сопровождать на званный ужин, то и выглядеть должна соответственно: роскошно. Не слышу ответ!
А я лихорадочно соображала. Валех снова ставил перед выбором.
Если я приму его помощь, то опять буду должна. Если откажусь, полагаясь на собственные силы, то вполне
А с этими девушками обязательно спят или они только сопровождают? Чего мне ждать от Кайсарова Валеха, кроме очередной ехидной улыбки?
— Попробую тебя не разочаровать, — выдавливаю из себя и забираю свои вещи. — Я, правда, могу идти?
— Иди.
— И ворота открыты?
— Будут.
— Спасибо, Валех!
— Одним "спасибо" не отделаешься, сладкая. Ты ведь помнишь, Матильда: за все нужно платить. Шесть вечера, и ни минутой позже!..
Глава 10 Я свободна!
Я не верю! Он, действительно, отпускает меня? Или это всего лишь игра над моими чувствами?
Вот сейчас выйду из дома, а во дворе с десяток мужланов из банды Кайсарова. А если подумают, что к ним иду? Ведь уже явно разнесли легенду, что "эта" сама подходит.
Но я ведь не шлюха! Я поспорила только. Да, глупо и необдуманно, но не за тем, что продажным девочкам надо.
Медленно иду к двери, оправдываясь перед собой. К груди сумку прижимаю и мобильный в руке. Ноги заплетаются. Спиной взгляд его чувствую. Прямо между лопаток прожигает.
Чуть ускоряюсь. Вал не останавливает. Но до слуха скрежет стула о пол доносится. Поднялся, значит!
Замираю. Невольно оборачиваюсь. Совсем чуть-чуть, чтобы краем глаза фигуру его уловить.
И вздрагиваю.
Весь в черном, Вал пантеру напоминает перед прыжком. Прямо подобрался весь. Чуть вперед подался. Секунда, и пипец мне!
Рукой дверную ручку сжимаю. Холод металла приятно бодрит, сил придает. Надавливаю на нее и дверь отворяю.
Шум улицы сразу в уши врывается: птичий гомон, сигналы машин за высоким забором. Там жизнь кипит, свобода!
А во дворе тишина. Только устремленные на меня глаза джигитов. Стоят молча. Выжидают.
Судорожно сглатываю. Ногу через порог переставляю. От ручки оторваться боюсь, словно она — это спасение мое. Хоть один сдвинется, сразу шаг назад и дверь захлопну.
— Ну, что же ты, сладкая, — его приглушенный голос у самого уха воркует, а рука талию обвивает, к себе притягивает, прижимает. — Передумала уходить? Со мной останешься?
Аккуратно волосы с шеи убирает. Горячими губами кожи касается. А меня ток пробивает. Сквозь зубы воздух втягиваю. Аж голова кружится от нежности прикосновения и его приятного аромата парфюма с тонкой ноткой перчинки.
А рука Валеха совсем стыд потеряла. Выше талии гулять пошла. До груди добралась.
Вал ладонью накрывает и сжимает так чувствительно, что дыхание срывается.