Опасная клятва
Шрифт:
— И не подумаю, — дерзко отозвался Ход, которому претила сама мысль занять место учителя.
— Дантэн, ты слишком упрям.
— И ничего плохого в этом нет.
— Есть. Если закрывать глаза на правду, никогда не научишься на своих ошибках. Ты должен посмотреть правде в глаза. Ты невыносимый упрямец. Ты лучший среди моих учеников.
— Давайте отложим этот разговор о ваших слабаках на другой раз. Я не намерен поучать вас, как воспитывать учеников.
— Нет, —
— Было время, — усмехнулся Ход.
Фима рассматривала широкие спины атландийцев, не понимая, как можно в таком тоне общаться с наставником, хоть и бывшем. Перебивать его и даже иронизировать.
— Я хотел спросить, зачем вы уговорили землян участвовать в играх Сильнейших? Это только унизит их. А я всегда считал, что вы питаете слабость к землянам.
— Да, мне они нравятся, и я хочу, что бы ты присмотрелся к ним.
— Увольте, уже насмотрелся.
— И всё же я настаиваю, Дантэн. Присмотрись. В них есть то, чего не достаёт нам.
Брови Хода непроизвольно поползли вверх, а затем он рассмеялся и похлопал наставника по плечу.
— Теперь я вижу, что старость и вправду постучалась к вам.
Иорлик разочарованно вздохнул. Он остановился, а Фима прислонилась к стене, делая вид, что пьёт воду.
— Когда-нибудь она постучится и к тебе, мой ученик. Поверь, не самое приятное время тогда настанет для тебя. Начнёшь переосмысливать жизнь с другого ракурса, не что бы мне ещё сделать, а что я ещё не успел. А я не успел научить тебя главному — уважать слабейшего.
— Правильно, вы всегда говорили, что Сильнейший способен вершить судьбу мира.
— Это так, но, тем не менее, услышь меня, ученик. Останься до игр и приглядись к землянам. Я хочу, чтобы ты сам понял, на что я пытаюсь тебе указать. Хочу, чтобы ты увидел их силу и принял её.
Ход оглянулся на землян, которые растянулись на весь коридор, не имея такта подождать. Он не считал их сильными хоть в чём-то. Слишком молоды, слишком необученные. Всего слишком. Даже он в свою молодость, в двадцать лет, не был таким импульсивным. Хотя и сейчас, в тридцать, порой принимал порывистые решения, но все они были взвешенные и просчитанные.
Фима, прячась от взгляда шоколадных глаз атландийца, повернулась лицом к холлу и заметила рядом с собой Матвея, который протянул ей бутылку с водой, словно для этого и подошёл. В его ухе Серафима заметила наушник, как и у многих других, да и взгляды её однокурсники кидали на Тманга и Хода заинтересованные, и стало понятно, что не одна она подслушивала разговор.
— Ты понимаешь, о чём они говорят? — тихо спросил её Матвей. — Мой переводчик половину не переводит вообще. Набор слов получается.
Фима робко улыбнулась и пожала плечами. Что-то не хотелось ей признаваться. Может и неправильно поняла.
— Они слишком глупы, — покачал головой Ход, презрительно кривя губы. — Но я обещаю, что останусь на день. Присмотрюсь к ним. Но завтра мне нужно домой, готовиться к играм.
— Ну что же, увидимся на играх, — искренне обрадовался Тманг, а Фима обиделась, что он не стал спорить с высказыванием своего ученика, бывшим невысокого мнения об умственных способностях землян.
— Вы собираетесь участвовать? — удивился Ход, внимательно вглядываясь в глаза учителю.
— Никто не отнимет у меня право доказывать, что я сильнейший, даже старость. Лишь смерть. И если она позволит мне дожить до игр, значит, я участвую.
— Всё настолько серьёзно? — обеспокоился Ход, которому разговоры о старости сначала показались новой прихотью наставника.
— Не переживай за меня. Лишь прошу исполнить обещание и приглядеться к землянам.
— Хорошо, — кивнул Дантэн, принимая тот факт, что наставник его поймал, опять и опять в который раз ловил на слове, и придётся его держать. Возможно, разговоры о старости были лишь очередной уловкой, и Дантэну хотелось так думать. Ведь иначе придётся принимать непростое решение и взваливать судьбы слабых на себя. А ему этого не просто не хотелось, всё его нутро было совершенно против такого расклада. И это не являлось тайной ни для кого: ни для наставника, ни для других Сильнейших, но, увы, очевидно, что после смерти Тманга выбор всех граждан республики падёт на Хода.
— О чём они говорят? — тихо повторил свой вопрос Матвей, а Фима настороженно нахмурилась.
— А я откуда знаю? — деланно удивилась, хотя в глазах юноши что-то такое неуловимое промелькнуло, что заставило девушку устыдиться своей лжи.
— Ты вчера с продавцом общалась на их языке, — недовольно шепнул Матвей, а Фима покраснела до самых кончиков ушей.
Ну точно, как она могла забыть, с кем именно покупала браслет, и он же был свидетелем всей той некрасивой сцены унижения девушки перед атландийцем по поводу скидки.
— Прости, — буркнула она в ответ.
— Да ладно, — тихо отозвался Матвей. — И всё же, ты ведь понимаешь их?
Девушка тяжко вздохнула, досадуя из-за назойливости сокурсника.
— Тманг просит своего ученика присмотреться к нам. Считает, что в нас есть сила, которой нет у атландийцев.
— Что, правда? — не поверил Матвей.
— Что правда? — передразнила его Фима.
Она вообще считала, что поступила неправильно. Как говорится, за подслушиванием узнаешь о себе много лишнего, неверно интерпретируя некоторые высказывания. И нет ничего лучше прямого диалога, без недосказанности и тайн.