Опасная клятва
Шрифт:
Девушка приуныла, так как такая загадочная история разбилась о логичные доводы старшей и потому опытной женщины.
— Мне он нравится, — любовно погладила Фима тёмный зелёный ободок, неплотно облегающий запястье. — Жаль, носить его могу лишь дома.
— Мне он тоже нравится. Если бы не понравился, я бы его не купила. Да и с чего ты взяла, что его нельзя носить? Носи, я тебе разрешаю. Это мой тебе подарок на выпускной. Я уже и платье тебе подобрала, тоже изумрудное. Ой, не строй такое лицо! — возмутилась баба Мара, видя, как куксится внучка. —
Старую традицию на выпускном вечере выбирать короля и королеву девушка считала пережитком прошлого, но чем взрослее становились её подруги, тем сильнее хотели стать сказочной королевой бала. Это было непонятно самой Фиме, мечтающей поскорее получить диплом, который был для неё куда более значимым, чем корона с искусственными бриллиантами.
— Бабушка, я тебя люблю.
Баба Мара чуть растаяла от слов внучки, но всё равно не собиралась просто так отставать от неё. Женское любопытство глодало.
— Итак, что там с парнем в твоей кровати?
— Он спит, — начала с этого Фима свой рассказ. — Мы вчера были в баре, — объяснила она и одновременно потянулась за стаканом с водой, чтобы запить очередную таблетку от похмелья. Сразу стало легче и в голове прояснилось.
— Молодцы, — подбодрила её бабушка. — Так и знала, что давно пора тебе отцепиться от материнской юбки. Молодость проходит впустую, — чуть поворчала она, дожидаясь, когда внучка закончит глотать лекарство.
— Бабуля, — невольно протянула Фима, укоризненно глядя на неё.
— Я вся во внимании! — улыбнулась заискивающе та в ответ с экрана комфона.
— В общем, мы решили отпраздновать приезд, зашли в местный бар, а там один фермер праздновал день рождения и пригласил нас к столу. Нам было не отказаться, так как он нам обрадовался как родным. Оказывается, с предпоследней партией студентов он тоже гулял.
— Какой интересный атландиец. Он красивый, женат, дети?
— Бабушка, он стар для тебя, — от чистого сердца заверила её внучка, зная предпочтения родственницы. Мирн точно упустил свой шанс лет этак десять назад.
— Посидели мы хорошо, но я всё никак не могла забыть про этот браслет и захотела его купить.
— Ага, и впредь запомни, не звони мне в девять утра, я ещё сплю и крайне нервная. Если бы я сразу не сообразила, что ты пьяна, то послала бы тебя к твоей матери.
— Прости, бабуля, будь я трезвая, сообразила бы, что разница во времени большая.
— Ага, так что давай, рассказывай дальше.
— Так ты сама знаешь что было.
— Как ты унижалась перед тем противным ювелиром, который не захотел делать скидку, хотя этот браслет залежавшийся товар? Но не суть, а дальше что?
Фима уловила досаду в голосе родственницы и поняла одну вещь: атландиец не купился на прелести бабы Мары, чем крайне
— А потом я, кажется, сразу пошла спать. О, там бутылка, которую ты мне положила, стоит пустая, видимо мы ещё выпили.
— Ну вот видишь, ничего страшного не произошло. Парень-то как, красивый?
Фимка покраснела, смутившись вопроса, затем кивнула.
— Атландиец? — полюбопытствовала баба Мара.
— Нет, однокурсник.
— Тот брюнетик? — баба Мара уже с трудом могла усидеть на месте, закидывала вопросами несговорчивую внучку.
— Нет, это Максим, он русый и глаза у него серые.
— Вот облом, — в сердцах выдохнула бабуля, разочарованная вкусом внучки. — Он тебе нравится? — очень холодно уточнила она, а когда внучка ещё больше покраснела, тяжело вздохнула. — Если понравился, то чего переживаешь, что он у тебя спит в кровати? Уже полдела сделано, осталось заставить его в тебя влюбиться, а там и до свадьбы недалеко.
— Бабушка, я сюда не для этого прилетела! — очередной раз взвыла внучка, которой эти разговоры ещё на Земле надоели.
— А то я не знаю. Но тебе нужен мужчина! Милая моя, тебе двадцать два года, а парня нет и, кажется, не предвидится ещё пару лет, а молодость уходит! Кто тебе в старости стакан воды поднесёт? Ты хоть понимаешь, как страшно умирать в полном одиночестве?
Серафима поморщилась от визгливых ноток в голосе бабушки и приготовилась терпеть очередную отповедь. Этот страх бабы Мары остаться одной на смертном одре знала вся семья, и всем родственникам приходилось клясться ей, что её точно никто не оставит и похоронят с почестями, в её любимом платье и на гробовой плите будет самый удачный портрет, где бабуле было восемнадцать, самый рассвет её красоты.
Но их диалог прервал яростный стук в дверь, от которого Серафима подпрыгнула и чуть не уронила комфон.
— Быстрее, мне срочно надо! — раздался голос Аниты.
И Фимка, не выключая гаджет, разблокировала дверь и та отошла в сторону, а мимо девушки пронеслась блондинка и, откинув вверх крышку, склонилась над унитазом.
Этого зрелища Серафиме было достаточно, чтобы тактично выйти в спальню.
— Бабуля, давай я тебе потом позвоню? — попросила она, так как знала, что любопытство старшей родственницы лучше утолять сразу, а то она обидится.
— Чего это вы там такого намешали? Виски было качественным, — распереживалась баба Мара, что стала виновницей недомогания молодежи. Дело подсудное, если доказать. — Ты, Фимка, бутылку-то из-под вискаря в утиль. Слышишь? И поскорее, — пригрозила она и отключилась.
А внучка удивлённо смотрела на Юлиану, которая сидела на её кровати, приложив палец к губам и глазами указывая на всё ещё спящего Матвея. Когда же комфон был убран в карман платья, брюнетка подмигнула, на носочках подошла к Серафиме и тихо шепнула: