Опасная любовь командора
Шрифт:
В первое мгновение показалось, что Кеммер болен, настолько плохо он выглядел. Я взволнованно коснулась его небритой щеки, но диагностическое заклинание показало лишь то, что он давно не ел и не спал.
— Адель, я… — тихо проговорил он и замолчал.
Ещё три дня назад я бы подсказала ему пару ласковых, но сегодня мне было жаль нас обоих. Кеммер поддался соблазну и влетел в чужую паутину, а я потеряла голову от зелья, и теперь требовалось платить по этому счёту чьей-то жизнью.
Какое-то время в экипаже стояла вязкая, утомительная тишина. Она разливалась по салону густым, горьким киселём, в
— Адель, прости. Я… я очень виноват перед тобой.
Мы сидели друг напротив друга, разделяемые пространством салона экипажа, тайной беременностью и огромной обидой, и это пространство казалось непреодолимым.
— Адель, не знаю, что сказать. Не думаю, что сам простил бы подобные обвинения, поэтому любые извинения… звучат слишком жалко. И при этом мне кажется важным, чтобы ты знала, как сильно я раскаиваюсь в своих поступках. Тем утром я думал в первую очередь о себе и сделал эгоистичные выводы, которые причинили тебе боль. И теперь я не знаю, как это исправить.
Он снова замолчал, глядя на меня с мучительной тоской. Я тоже молчала, потому что и сама не знала, как это исправить. Не все ошибки исправимы.
— Оказалось, что Фоль проделывал подобные штуки не раз. Вероятно, он не приемлет отказов, сначала ухаживает традиционными способами и пускает в ход обаяние, а если этого недостаточно, то применяет зелья, шантаж или что-то ещё. Предположу также, что он выбирает уязвимых женщин, а затем использует их слабости, чтобы заставить молчать. До сих пор не могу принять, что такой подонок служит в моей части уже три года, а я даже не подозревал.
Кеммер снова замолчал, тяжело дыша, и я спросила с куда большей долей язвительности, чем намеревалась:
— В женскую подлость легче верится, чем в мужскую?
— Я просто знал Фоля дольше, чем тебя.
— Вас. Мы же снова перешли на вы, — колко напомнила я.
— Адель, понимаю твою враждебность. И я её заслужил, поэтому не буду даже пытаться оправдываться. Меня самого в аналогичной ситуации вряд ли интересовали бы оправдания...
— Неужели? А меня вот очень интересуют! — скрестила я руки на груди. — Раз вы приехали объясняться, то извольте рассказать, почему вы сочли меня настолько подлой. И я хочу услышать правду, командор Блайнер.
— Правду? Хорошо. Правда в том, что ты понравилась мне в ту секунду, как вошла в мой кабинет. Ты — одна из самых красивых девушек, которых я встречал. До момента, как ты заговорила, я надеялся, что у тебя будет противный голос. Знаешь, такой писклявый, от которого слегка передёргивает, даже если слышишь его издалека. У жён с таким голосом мужья ещё всегда выглядят так, будто забыли самоуважение дома. Но голос у тебя оказался до безобразия мелодичный. А ещё ты очень приятно пахла и оказалась до невозможности настойчивой, что одновременно и бесило, и вызывало если не восхищение, то подспудное уважение. Ты прекрасно держалась, острословила так, что я иногда терялся с ответом, и постоянно этим злила. С момента твоего появления в части я думал о тебе… гораздо больше времени, чем хотел, скажем так.
— Зачем ты это говоришь? — сипло спросила я.
— Ты хотела правду? Теперь слушай. Так вот, видя твою красоту, я понимал, что её
Не отрывая от меня глаз, Кеммер приподнялся со своего места и слитным, текучим движением переместился на моё сидение. Когда он оказался так близко, его голос зазвучал совсем тихо:
— После прорыва я хотел обезопасить тебя. Рассудил, что для начала с тебя нужно снять проклятие, иначе даже призрачного шанса на будущее у нас нет. А ещё тебя нельзя было оставлять под моим командованием.
— Почему?
— Потому что я только и делал, что старался не переступить черту, находясь рядом с тобой. Мне постоянно хотелось тебя обнять, поцеловать, прижать к себе. Но это было неприемлемо, потому что скомпрометировало бы тебя и поставило бы под удар мою карьеру. Роман с подчинённой — самая большая глупость, которую только может совершить командир части.
— Почему ты не сказал мне этого так, как говоришь сейчас? Почему не объяснил?.. — всхлипнула я, чувствуя, как по щекам хлынули непрошенные слёзы.
— Не до конца осознавал. Хотел сначала попробовать снять с тебя проклятие, и уже потом просить о взаимности. Не знаю, мне казалось, что я должен был сначала сделать что-то значимое, а уже потом… ухаживать за тобой так, как ты этого достойна.
Я подняла руку, чтобы утереть слёзы с лица, но Кеммер перехватил мою ладонь, а затем поцеловал каждый пальчик. Кожу опалило прикосновением горячих губ, а от непривычного касания колючей щетины по телу побежали мурашки.
— Было очень тяжело увольнять тебя, особенно после того, как ты показала себя отличным целителем. Но для меня перспектива увидеть тебя мёртвой была гораздо хуже перспективы видеть тебя несчастной и обиженной, но живой. Меня на части разрывало от необходимости принять это решение. Я утешался лишь возможностью таким образом обезопасить тебя, а затем продолжить отношения, когда ты перестанешь быть моей подчинённой. Я даже денег хотел предложить, но решил, что это будет выглядеть, как попытка купить. Прости, Адель, но я тогда совсем запутался и действительно хотел как лучше.
Кеммер взял моё лицо в ладони и вытер слёзы большими пальцами.
— Когда я пришёл к тебе той последней ночью, мне не было никакого дела до инвентаризации. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Ты не представляешь, какую ярость вызвал во мне вкус зелья на твоих губах. Хотя я и старался относиться к тебе непредвзято, но частью сознания, подспудно всё равно относился настороженно… Я решил, что ты пытаешься меня соблазнить и вынудить поступать по-твоему. Это выглядело как предательство, и мне очень жаль, что потребовалось столько времени на выяснение всей правды.