Опасная обочина
Шрифт:
…Баранчук задумавшись сидел на кровати. Лаврушин писал ему, что ежели он, Баранчук, не пожелает возвращаться, то пусть пришлет документы для бронирования комнаты и сохранения московской
Эдик вдруг почувствовал слабость. Он прилег не раздеваясь, свесив ноги в унтах, и неожиданно задремал. А проснулся тогда, когда они шумно ввалились его друзья, и повели в столовую, где народ желал видеть в лицо своего героя.
Прошло несколько дней, и то, что называлось вагон-городком, стало караваном. Машины зацепили вагончики, стоящие на санях, Стародубцев дал сигнал к отправлению, и все это сложное хозяйство тронулось и потянулось к поднятому шлагбауму.
В головной машине восседал сам начальник колонны Виктор Васильевич Стародубцев, преисполненный значительности перед таким ответственным путешествием. Машину вел Смирницкий.
Замыкал колонну Валентин Иорданов, тянувший за своим самосвалом вагон-столовую, а по
А где-то в середине колонны шел МАЗ 00–13, но за рулем этой машины сидел не Баранчук. Он сидел рядом с водителем и все еще баюкал руку на перевязи.
Машину вела Пашка-амазонка, и этой чести она удостоилась по личному распоряжению Стародубцева. Более того, он сам ее обозначил в приказе как временного водителя этого самосвала, временного — на время передислокации.
Так они и ехали и в этот раз почти ни о чем не говорили, потому что о чем говорить, когда и так все ясно…
Дорога была все еще неплохой, ибо дорожники зимник делали на совесть. Но весна уже вступала в свои права, и, несмотря на двадцатиградусный мороз, присутствие ее было все заметнее: день стал пусть и не намного, но длиннее, а опасные обочины этого временного пути обозначились яснее. Конечно, для опытного глаза.