Опасная связь
Шрифт:
«Папа блин счастлив. Устраивает попойку в честь моего поступления. Созывает своих бегемотов»
Качаю головой.
Дожал-таки подполковник.
Хоть убей, не могу понять ее предков. Почему нельзя позволить девчонке заниматься тем, что ей нравится? Тем более, что она реально талантливая. Это не лесть.
«Не хочу видеть их рожи»
«Укради меня вечером. Пожалуйста, Илюш»
*жест
Твою мать, а у меня дела по плану. Вот и как быть…
«Заберу тебя, Сань. Не вешай нос» — набиваю в ответ.
— Проблемы? Ты че притих? — интересуется Клим.
— Та ниче. Едем? — завожу мотор и поднимаю глаза на экран его смартфона. Пункт назначения удивляет, но сразу снимает те вопросы, которые возникли ранее…
Пока едем, каждый молчит о своем. Данила вообще не из разговорчивых. Трепаться — совсем не его тема. Впрочем, как и делиться чем-то личным.
— Сашка — хорошая девчонка, — произносит сто пятьдесят километров спустя.
— Ты че вдруг…
— Тяжело тебе будет, Илюх. Тягаться с ее паханом.
Поворачиваюсь к нему. Внимательно изучаю напряженный профиль.
— Просто никогда не сдавайся, если по-настоящему ее полюбишь.
Какого хера Клима пробило на откровения — без понятия. Продолжить разговор нет возможности, мы подъезжаем к детскому дому, построенному в тех еще ебенях.
Там проводим в общей сложности минут двадцать. Даня заполняет какие-то бумажки в совдеповского вида кабинете, и впустившая нас на территорию грузная мадам с бровями как у всем известной птицы Angry birds, требует, чтобы коробки с провизией и прочим добром были занесены в подсобку.
Однако Клим лишь усмехается, отрицательно качает головой и поступает по-своему.
Мы оставляем гостинцы прямо во дворе. А там уже пацаны-девчонки всех возрастов налетают на них коршунами, и злыдня с бровями ни хрена сделать не может, потому что сладости поглощаются троглодитами со скоростью света.
— Почему приехали именно сюда? — не скрываю любопытства, когда разворачиваю машину обратно.
— У меня брат тут когда-то жил, — неохотно поясняет Данила, глядя в боковое зеркало.
— И давно?
— Давно. Десять лет назад. До того, как загремел в колонию…
Пацаны отправляются на очередную разборку без меня.
Принимаю от них порцию недовольства и уезжаю к Сашке. Потому что не могу слышать ее слезы по телефону. Хочется успокоить, пожалеть. Пообещать, что все обязательно наладится.
Харитошку замечаю на детской площадке. В том дворе, где всегда ее забираю.
Девчонка сидит на качелях и, понуро опустив голову, осматривает свои кроссовки.
Бросаю приору под раскидистым деревом и направляюсь к ней. А когда Саня замечает меня и поднимает
— Санек, — кладу букет хризантем на торчащие из рваных джинс коленки и протягиваю ладонь к ее лицу, однако она, резко отпрянув, вовсю демонстрирует свой недружелюбный настрой.
— Мы расстаемся, — заявляет ни с того, ни с сего.
— С какой стати?
— Ни тебя, ни твоих дружков не хочу видеть!
— Причину озвучь, — достаю из кармана пачку сигарет и зажигалку.
— Ты… и твои пацаны… Вы… вы просто социальное дно, — вскакивая с сидушки, припечатывает неожиданной характеристикой. — Ничего святого, ничего!
«Социальное дно».
Зашибись.
Вставляю упавший на землю букет в мусорную урну.
— Знаешь, уже говорила и повторю: мы совершенно друг другу не подходим. У нас с тобой явно разные ценности, — дрожа, голосит она.
— Какая муха тебя укусила? — хватаю за плечи.
— Какая муха? — кричит, но тут же переходит на злой шепот. — Сначала пропадают запасные ключи, которые всегда висят на крючке в прихожей. Затем некоторое время спустя крадут золото матери.
— Сань…
— Напомнить, кто приходил в гости? — прищуривает один глаз. — Динамит и Черепанов были у меня дома перед той поездкой на озеро! Кто-то из них вернулся в квартиру позже и украл золото.
— Это бред, — давлю сокрушенно. Однозначно отказываясь принять такой расклад…
Глава 32. Подорванное доверие
— Хорошего дня, дорогой! — кричит мать вслед злющему отцу. После чего слышится характерный для закрывающейся двери хлопок.
Зажмуриваюсь.
Влетело за вчерашний побег конкретно, но мне, откровенно говоря, плевать. Присутствовать на попойке, организованной в мою честь, не было никакого желания. Радости от того, что поступила в папин универ, я не испытываю абсолютно.
— Мам…
— Ну-ка присядь, дочка, — улыбка тут же сползает с ее лица, и взгляд становится напряженно-строгим.
— Эти украшения… Может, ты их куда-то переложила и забыла? — спрашиваю с надеждой. Она ведь, как говорится, умирает последней.
— Забыла? — хмурит ухоженные брови.
— Ну а вдруг!
— Мне тридцать девять, а не шестьдесят, — обиженно поджимает губы.
— Везде посмотрела? Давай поищем вместе, — упрямо настаиваю я.
— Санька, — ловит меня за локоть и вынуждает присесть на диванчик.
— Что конкретно пропало, мам? — смыкаю пальцы обеих рук в замок и нервно потираю друг о друга.