Опасно для жизни

Незнанский Фридрих Евсеевич

Турецкий помолчал, давая Вячеславу выговориться, потом задумчиво сказал:

— Знаешь, а на меня старший Висницкий произвел такое впечатление…

— Какое?

— Ну, порядочного человека.

Грязнов вылупился на друга, хмыкнул.

— Ну да, порядочный. Было у отца два сына, причем оба — фармацевты. Старший умный и хороший, а младший — сами понимаете…

— Бывает и так, — пожал плечами Турецкий. — Ладно, Слава, не заводись опять. Приехали.

Коля Емельянов вышел из автобуса, замершего

на центральной площади городка, и отправился в районное отделение милиции отмечать командировку. Да и покалякать с коллегами.

Пожилой капитан в несколько помятой форме заметно засуетился, увидев служебное удостоверение Николая.

— С чем пожаловали, товарищ лейтенант? Аж из самой столицы? Чайку с дороги не хотите? Клавдия, поставь чайник, — крикнул он в приемную.

Коля Емельянов купался в лучах славы своего учреждения. «Только в провинции и почувствуешь себя человеком!» — с иронией поглядывая на суету пожилого капитана, подумал он. И основательно, с чувством собственного достоинства, расположился на стуле.

Вполне по столичным модам одетая Клавдия — молодая, дородная девица с длинной каштановой косой вдоль спины — внесла поднос со стаканами, дребезжащими о подстаканники. Она метнула в молодого человека оценивающий взгляд. Видимо, оценка Емельянову была поставлена вполне удовлетворительная. Потому что девица опустила выпуклые коровьи веки с подкрашенными ресницами и стрельнула в бедного Колю уже совершенно другим взглядом… Коля мужественно отвел глаза, подумав, однако, что можно и заночевать в этом городишке, когда тут такие кустодиевские красавицы пропадают.

— Так что вас привело к нам, товарищ лейтенант? — обеспокоенно повторил свой вопрос капитан, спустив Колю на землю.

— Вам звонили по поводу Татьяны Кветной.

— А, это шурин мой звонок принимал, я-то на выезде был. Здесь Танюшка, здесь. А что? Неужели натворила чего?

Дородная Клавдия явно не спешила выходить из кабинета, замедлив свои и без того плавные движения.

— Брысь отседова, — рявкнул на нее капитан.

Клавдия всполохнулась как курица, того и гляди закудахчет, и обиженно хлопнула дверью.

— Ничего ваша Татьяна не натворила, — громко сказал в спину с каштановой косой Коля. «До чего бабы любопытный народ!» — подумал он про себя. — Но мне нужно с ней побеседовать.

— Нужно так нужно. Давайте, я командировочку вам отмечу.

— А из какой она семьи, Татьяна?

— Из какой? — подумал капитан. — Так у нее одна мать осталась да братья. Папаша-то спился. Но человек был золотой, слабохарактерный только. Он в обувной мастерской работал. Так бабы со всего города ему обувь несли. А когда у человека руки золотые, ему спиться — как мне пос… М-да, чего это я. Короче, спился мужик. Ну а жена у него, Марья, чего ж — баба как баба. Он ее из Грузии привез. Красивая была. Потом-то Васька из нее соки выпил, конечно. А так что — семья как семья. Трое ребят у них, все на моих глазах выросли. Старшие-то братья неподалеку

живут. Ферма у них, телок взяли. Да только пока одни хлопоты да расходы. А Танюшка вон в Москву укатила. Хорошая девчоночка была. Только столичные-то города портят. Не знаю уж, что там с ней приключилось, чего вы по ее душу приехали, а так девчоночка хорошая была.

Емельянов отодвинул свой стакан, чтобы остановить разговорчивого капитана.

— Ну вы идите, вам Клавдия дорогу укажет, — понял капитан. — Клавдия! — окликнул он, и кустодиевская красавица тут же возникла в дверях. — Проводи товарища лейтенанта до Марьи Кветной. Да до самого двора-то не веди. Ишь, глазищами заиграла, бесстыжая. Товарищ лейтенант по делу приехавши. А не на твои выкрутасы смотреть. До угла доведешь — и дуй обратно. Там они сами найдут.

Клавдия презрительно фыркнула, молча вышла из кабинета. За ней последовал Емельянов.

— Хорошо тут у вас, — завел он светскую беседу, глядя на крутые бока Клавдии и змеившуюся по спине косу.

Клавдия не ответила, только махнула рукою небрежно. Дескать, чего хорошего?

— Воздух такой замечательный, запах…

Тут в нос ударил густой запах коровьего навоза. Мимо них проехал грузовик, нагруженный, судя по всему, натуральными удобрениями. Клавдия хмыкнула.

— Церкви опять же, смотрю, восстанавливают потихоньку, — сменил он тему, оглядывая небольшую церквушку, одетую по самые купола в деревянные леса. Девушка все молчала.

— Ну вот, — обернулась наконец Клавдия, когда они дошли до обширного района частного сектора. — Вот пойдете по этой улице, — она указала Емельянову направление, как бы ненароком прижавшись к молодому человеку. Тот замер, боясь шевельнуться. — Дойдете, значит, до колонки, — Клавдия явно к нему прижималась, не снилось же ему это! — А там направо свернете, это их улица и будет. Третий дом от угла.

Рука Емельянова сама собой потянулась к полненькой талии.

— Вы что это, лейтенант? — возмутилась девушка, отстраняясь. — Что вы позволяете-то себе? Думаете, здесь все можно? А дома жена небось…

Емельянов отдернул руку.

— Спасибо вам, — сухо поблагодарил он. — Извините, если что не так.

И зашагал в указанном направлении.

— Мы до шести работаем, — взволнованно крикнула ему вслед Клавдия. — Вы зайдите к товарищу капитану, он вас ждать будет…

«Непременно переночую», — окончательно решил Емельянов.

Третий дом от угла прятался в густых ветвях яблоневого сада. Тяжелые ветки, плотно усыпанные яблоками, склонялись к самой земле, Коля Емельянов, сам выросший в таком же небольшом городке, с удовольствием разглядывал через калитку эту красоту.

Вон «мельба», вон «осенняя полосатая», а в глубине «белый налив» и, конечно, «антоновка», как без нее! — перечислял Коля про себя известные ему с детства сорта яблок.

Почуяв незнакомого человека, во дворе громко залаял пес.