Опасное хобби

Незнанский Фридрих Евсеевич

Эту редкую по своей глубине мысль неожиданно выложил Малахов — выложил уважительным голосом и с особым значением. Видимо, понятие «большие деньги» имело в его жизни самое главное значение. Но думал он при этом наверняка совсем о другом, что и выдавали его бегающие, растерянные глазки.

Перед последним поворотом, открывающим подъезд к особняку, стоял на обочине пустой «газон». Проезжая мимо, Малахов машинально обернулся и как-то воровато оглядел автомобиль. И снова едва заметно скользнула усмешка по губам Никиты.

Остановились перед глухими железными воротами, окрашенными

недавно ядовито-зеленой краской, от которых в обе стороны уходил высокий забор из бетонных плит. Никита первым вышел из машины и осмотрелся. Деревья и густые заросли орешника вплотную подступали к забору.

Ничего не заметив, Емельяненко одобрительно кивнул: молодцы. На площадке остановились закрытый микроавтобус и «Жигули». Грязнов курил, небрежно стряхивая пепел в открытое окно. Турецкий подошел к нему и негромко спросил:

— А куда Ашота с Володькой девал?

— В микроавтобус пересадил, там надежней. Мало ли…

— Кто это? — немедленно поинтересовался Малахов, подозрительно уставившись на Грязнова.

— Сыщик, — коротко ответил Турецкий. — Со мной.

Малахов неопределенно кивнул и тут же поинтересовался:

— А где же ваша бригада?

— В микроавтобусе, — ответил за Сашу Никита. — Ждет указаний. Кликнем, когда нужны будут. Ну, пошли к воротам сей крепости. Как нам всем все тот же государь указывал? Зря не интересуешься, Малахов, мудрый был царь-батюшка. А велел он так: «Во всех делах упреждать и всячески искать неприятеля опровергнуть». Усек, Малахов? — И на его молчаливый, непонимающий кивок предложил: — Ты тут официальная власть, тебе и звонить. Знаешь, поди, где кнопка? Вон же, на столбе!

Турецкий теперь уже и сам усмехнулся, наблюдая за Никитой, и вспомнил: кто-то, может даже и Грязнов, говорил, что Емельяненко пришел в РУОП из морского спецназа. То ли сам уволился из рядов, то ли с новым начальством не сошелся, а непокорных у нас не жалуют, но факт бесспорный — мужики там крутые и никаких церемоний не понимают и не уважают. Словом, то, что сегодня надо.

На несколько продолжительных звонков не последовало никакой реакции, и это в какой-то степени успокоило нервничавшего Малахова: а ну как действительно нет хозяина дома, поскольку, кто взял трубку, выяснять там, в милиции, было некогда. Но вдруг медленно и со скрежетом отворилась калитка.

Когда позже беззвучно отъехали в сторону ворота, Турецкий понял, что калиткой этой, похоже, пользовались очень редко. В обширный асфальтированный двор въезжали только на машинах, которых за этим забором, кстати, стояло несколько. И все — иномарки, в основном германского происхождения — «мерседесы» и «БМВ».

Увидев Малахова, охранник, одетый, несмотря на жаркий день, в джинсы и кожаную куртку с многочисленными «молниями», чернявый и заросший до глаз, оглядел остальных и отступил в сторону, разрешая пройти. Возле одного из «мерседесов» возились трое таких же черноволосых и курчавых, что-то укладывая в багажник. Захлопнули его и выжидающе уставились на пришедших.

— Гурам Ильич дома? — вежливо осведомился Малахов, напряженно глядя на сторожа и как бы подсказывая ответ.

Тот неопределенно пожал плечами

и показал рукой на особняк, из которого вела во двор шикарная парадная лестница с мраморными вазонами по бокам, откуда тянулись к солнцу купы ярко-желтых цветов.

— Позови, — приказал Емельяненко, но сторож оставил его обращение без внимания, продолжая прищуренными глазами смотреть на начальника милиции.

— В дом пройдем? — предложил Малахов, быстро оглядывая двор и замерших у «мерседеса» парней.

— Нет, сюда пусть выйдет! — еще резче приказал Емельяненко и продолжил, повернувшись к машинам во дворе: — Чей транспорт?

Сторож снова игнорировал вопрос неизвестного ему человека в камуфляжной форме.

Тогда Емельяненко сделал шаг по направлению к машинам, но трое парней решительно встали на его дороге, сунув правые руки под куртки, а через мгновенье к ним присоединился и сторож.

— Та-ак… — протянул Емельяненко. — Ну что ж, минута туда-сюда ничего не решает — Он снова повел подбородком в сторону сторожа: — Я, кажется, приказал позвать хозяина дома! Ты разве не слышал?

Тот молчал, будто ни слова не понимал по-русски Между тем вся четверка этих джинсово-кожаных парней сделала шаг по направлению к пришедшим — вроде и незаметный такой, но явно угрожающий: еще бы, их же больше, четверо против троих, один из которых — Малахов — как бы тоже свой.

Емельяненко вел какую-то свою, непонятную пока Саше игру, и Турецкий решил подождать, не вмешиваться и не трясти своими корочками. Но наблюдал за происходящим с холодным любопытством.

— Малахов! — насмешливо сказал Емельяненко. Повтори ему мой приказ, а то, похоже, он пока не понимает меня. Пока, — добавил с уже неприкрытой угрозой.

— Давай-ка, друг, пригласи, пожалуйста, Гурама Ильича, — сказал Малахов.

— Вот так бы и сразу… а то угрожать! — с нарочито наигранным акцентом произнес сторож. — Теперь позову. Только сперва ребят выпущу, им по делам надо срочно ехать в Москву.

И пошел к своей будке у ворот. Через минуту тяжелые ворота бесшумно покатились в сторону. Парни мгновенно кинулись в машину, и «мерседес» мягко покатился к воротам. Но на его пути выросли Емельяненко и Турецкий. Никита направил в лобовое стекло пистолет, который держал в обеих вытянутых руках. Турецкий тоже выхватил оружие. «Мерседес» тормознул, но мотор его, негромко работал, и люди продолжали молча сидеть в машине. Никита махнул пистолетом в сторону, показывая, чтобы те немедленно покинули салон, но сидящие в машине не шевелились. Тогда Емельяненко одной рукой достал из кармана свисток и дважды резко свистнул.

И сейчас же во двор через забор посыпались его ребята в камуфляже, с короткими автоматами в руках.

Мотор «мерседеса» вдруг взревел, и машина ринулась на стоящих перед ней. Саша и Никита едва успели отпрыгнуть в стороны.

— Не стрелять! Беречь багажник! — крикнул Емельяненко, кинувшись к своему «форду», обернулся к Саше: — Действуй сам! Я их возьму!

Но наперерез «мерседесу» уже летел «жигуленок», ведомый Грязновым. Машины с грохотом столкнулись. Скорости были еще хоть и невелики, но удар оказался серьезным.