Опасное искушение
Шрифт:
Она взяла его за руку и сказала:
— В таком случае мне хочется тебя очень медленно. Давай не будем торопиться.
Свет в спальне они включать не стали. В сумраке, среди теней, они раздели друг друга, останавливаясь для ласк поцелуев.
Обнаженный Рул откинул покрывало и потянул Лиан на кровать. Их тела соприкоснулись, губы встретились, они пробовали, наслаждались. Усиленное отсрочкой, возросло их желание. Они тешились друг с другом, но делали это серьезно: легкие прикосновения, сдержанные вздохи, и воздух сгущался, а сердца стучали так быстро.
Когда Рул оторвался
— От твоего дыхания у меня кружится голова.
Да, именно так — с каждым вздохом она вдыхала грандиозное головокружение, будто падала, ежесекундно приближаясь к постоянно пылающему знойному центру. Лили потерлась о его щеку, а потом повалила его на спину. И мгновение просто смотрела на него — на изящное тело, Стройное и мощное. Длинные ноги, сильные плечи. И на пенис, твердый и готовый ринуться в бой, жаждущий ее любить. И на обращенное к ней лицо. Он ждал, когда Лили скажет ему, что хочет. Чего ждет.
— Сейчас? — шепнула она, и Рул улыбнулся в ответ.
Она скользнула сверху и помогла ему отыскать дорогу внутрь, заполняя себя его плотью. Сжав ее бедра, он начал двигаться — исполняя не фортиссимо, а адажио. Лили взяла Рула за плечи и подстроилась под темп.
Медленный, страстный ритм давал возможность в полном объеме насладиться каждым ощущением, насладиться им, обратить внимание на мышцы, перекатывающиеся под кожей Рула, на игру теней на лице. К пылающему центру она подплывала все ближе и ближе нехотя подбиралась к нему, желая остаться здесь,— восхитительно исполненная чувства того, что Рул в ней и каждое движение доставляет такую невообразимую радость. Рул не спускал с нее глаз, наблюдал, стараясь продлить удовольствие, медленно вонзался в нее. Очень медленно.
Оргазм неожиданно настиг Лили. Она дернулась и вскрикнула — и волна блаженства затопила ее. И еще раз. Смутно она услышала, как Рул тоже вскрикнул и почувствовала, как в нее излилось семя. И мир преобразился.
Она пришла в себя, лежа на вздымавшейся груди Рула, а в глазах у нее стояли слезы. Лили знала, что стала другой. Изменилась так незаметно, но навсегда
Рул провел рукой по ее спине.
— Ты дрожишь.
— Сенсорная перегрузка, — пробормотала Лили, пряча лицо на его груди. Следствием этой перегрузки нервной системы могли стать странные мечты, странные фантазии… Не могут люди глобально меняться в мгновение ока. Она все еще была сама собой.
Но когда Лили приподнялась, чтобы взглянуть на Рула, рука, на которую она опиралась, слегка подрагивала.
— Эй! Что-то не так?
Рул чуть покачал головой, у него было ошеломленное выражение лица.
— Мощность у тебя велика.
Что, он тоже почувствовал? А ну-ка прекрати,приехала она себе. Ничего не произошло — кроме потрясающего секса, вот и все.
— И у тебя тоже. А теперь, когда мы закончили с ним, не мешало бы…
Тут оба подскочили, потому что на кровать приземлилось нечто тяжелое. Лили обернулась через плечо и встретилась взглядом с парой светящихся янтарных глаз.
— …покормить кота? — предположил
— Правильно. А после этого — поработать.
Но этим вечером им удалось сделать не много. Они как раз просматривали бумаги Крофта и последние файлы ноутбука, которые забрали из номера агентов, когда позвонила Нетти. Пациентов устроили в гостевой спальне, они все еще спали, их охраняли. Что с ними случилось, удастся выяснить не сразу — если вообще Нетти сможет им помочь.
Хорошо, что им по крайней мере удалось отыскать нить, о которой вкратце упомянул Каронский, когда звонил Лили. Священники той церкви, которую посещал Мек, — фундаменталисты христианской конфессии, — тайно перечисляли значительные суммы Церкви Правоверных.
— Странные компаньоны, — пробормотал Рул.
— Думаешь? У них нашлась причина действовать заодно. — И Лили передала ему лист.
Обе церкви горели желанием сохранить «чистоту рода человеческого». Обе выступали против законопроекта о гражданстве и говорили о крахе благопристойности и цивилизации. Хотя они совершенно по-разному понимали благочестие, зато сошлись в том, что лупи — творения дьявола и их нужно истреблять, а не предоставлять права гражданства.
— Как могут афроамериканцы купиться на подобную бессмыслицу после того, что сделали с их народом? — покачала головой Лили.
— Как может купиться кто бы то ни было? Никто в расовом отношении не свободен от фанатизма.
— Ну а лупи?
— Уж точно не мы, — поморщился Рул. — Не все сказки на тему свирепости лупи выдумка. Бывали такие, которые охотились на людей. Для некоторых лупи как и для некоторых людей, понятие о чести простирается только до проведенной ими самими границы между «нами» и «ими». Не важно, что будет с «ними».
Было уже поздно, когда они решили лечь спать. Рул устал, но был бы не прочь снова заняться любовью. Однако Лили было не до того: вокруг глаз залегли глубокие тени, и язык ее тела без обиняков говорил, что ей нужен сон, а не секс.
Но она прижалась к нему, и это тоже было приятно. Заснуть, сжимая ее в объятиях…
Менее приятно просыпаться от стонов Лили, когда в нос бьет запах страха и пота.
— Лили!
Она была тут, в постели, но больше не прижималась к нему. Он нашел ее в темноте, положил ей руку на плечо и еще раз позвал по имени.
— Милая, проснись.
Он слышал, как она ртом хватала воздух. Потом застыла, и по телу пробежала дрожь.
— О боже…
Он придвинулся ближе, шепча нежные слова любви. Вдруг Лили перевернулась и буквально вжалась в него.
Ее трясло. Рул крепко обнял ее и продолжал держать в объятиях, пока она не перестала дрожать.
— Кошмар?
Кивнула головка Лили, покоящаяся у него на плече. Она сказала:
— Кошмары давно не являлись. А сейчас… снова о том, как нас похитили. Наверное, это неудивительно после встречи с Джинджер.
Рул погладил ее по голове и спросил:
— Хочешь встать? Когда мне снятся кошмары, я не могу заснуть.
Лили отодвинулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Света было как раз достаточно для того, чтобы Рул увидел слабую улыбку, тронувшую ее губы.