Опасное искушение

Уилкс Эйлин

— Завтрак, — вдруг выпалил Рул. — Макс, я знаю, Что у тебя есть грибы. Если бы у тебя еще и яйца нашлись, мы бы позавтракали. Нам нужно подзаправиться и выпить кофе, а потом, думаю, поговорить.

Они поднялись в личные покои Макса, располагавшиеся над клубом, битком набитые всякой всячиной: совершеннейшим китчем и предметами искусства. Например, на одном столе разместились прекрасная викторианская лампа, пластмассовая статуэтка танцовщицы хулы, три ничем не примечательных камня, дешевая конфетница в форме черепа, шесть книжек в мягком переплете и маленькая каменная копия знаменитой

скульптуры Микеланджело «Давид», в высшей степени замечательной.

Макс заметил, что Лили разглядывает статуэтку, и ухмыльнулся:

— Мик делал копию с меня, но — черт возьми! — здорово вышло. Нужно отдать ему должное.

Она покачала головой и последовала за Рулом в кухню.

Еще внизу они поспорили. Рул хотел все рассказать Максу. Лили согласилась с тем, что им нужна помощь, но скабрезный гном с подозрительными психологическими установками в качестве источника информации ее не устраивал.

— Макс живет на Земле уже очень давно, — говорил Рул. — Он видел такое, что для нас с тобой или мифы, или история. К тому же наши враги не в спилах на него повлиять.

— Велико твое доверие к друзьям, — уклончиво хмыкнула Лили.

— Что, нынче вас не учат ничему, что касается Родовитых? На гнома нельзя повлиять ни заклинанием, ни Даром. Гномы вообще чрезвычайно неподатливы. Не скажешь, что Макс предан идеалам так, как ты или я, но он скорее перестанет дышать, чем предаст друзей.

И Рул ее убедил. Итак, за омлетом с грибами — Рул, в самом деле, превосходно готовил — они ввели Макса в курс дела.

Рул упомянул, не называя, Ту, которой поклоняются Аза, и Макс его прервал:

— Она? Кто она такая? Не говори загадками.

Не отвечая, Рул попросил карандаш и листок бумаги, потом тремя быстрыми штрихами нарисовав нечто, напоминающее рекламный логотип — перечеркнутое линией яйцо со щелью на боку. Макс разразился проклятиями. Ругался он сильно и громко, на нескольких языках, и дольше, чем Лили доводилось когда-либо слышать.

Наконец он закончил с руганью, вытер лоб и попросил продолжать.

Он не произнес ни слова до тех пор, пока Лили не описала, что сделалось с агентами. Тут Макс решил кое-что уточнить и задал несколько вопросов. Затем кивнул.

— Ага. Во-первых, ваших федералов никто не околдовывал. Существует громадная разница между применением заклинания и действием Даров разума, о которой теперь уже…

— Давай не будем возвращаться к уничижительной критике относительно вырождающегося мира, — прервал его Рул. — Так какая разница?

— Волшебство и Вика — вот какая. Если работаешь напрямую с силой, ее нужно оформить, а значит, необходимо внутри иметь образец заклинания. С Дарами разума рождаются, и они являются такой же частью человека, как ноги, например. Чтобы ходить, вовсе не нужно знать, как устроены ноги. И это одна из причин, по которой волшебники так сами собой восхищаются и думают, что знают намного больше других, — черт, не обращайте внимания. Дело в том, что результат-то выходит разный. Эти двое ваших федералов никак не могли избавиться от определенных мыслей и все кружили по ним, словно зацикленные. Это значит, что кто-то им эти мысли навязал, скрепив хорошенько изрядным количеством силы.

— Заклинанием

разве нельзя закрепить нужные мысли? — усомнилась Лили.

— Можно, если это делает мастер, — фыркнул гном. — Которого в этом мире нет, как, впрочем, и в ближних мирах тоже, что бы там ни думал Его Высокомерное Величество из Волшебного царства.

Лили моргнула. Неужели речь о короле Волшебного царства?

— Так эта… э-э-э… богиня разве не может кого-то сделать мастером?

— Не-а. Она просто не в состоянии напрямую что-то здесь творить. Поэтому и действует через вспомогательные средства — людей здешнего мира. Она не может снабдить кого-то нужными словами или жестами, скрепить их заклинанием и заставить действовать, ясно? Но она может наделить их силой.

Гном откинулся на спинку своего трона — высокого стула с подлокотниками и подставкой для ног и сложил руки на животе.

— Теперь о том, как это работает: новые привнесенные мысли должны органично смешаться со старыми. Если человеку, который души не чает в хорошеньких крохотных пташках, втемяшить в голову мысли о ненависти к птицам, то он скорее свихнется, чем выполнит то, что ему велено. Итак, тогда телепат внедряется кому-нибудь в разум и…

— Телепат? — Брови Рула полезли на лоб. — Раз уж мы заговорили о безумии, разве телепаты не сходят с ума из-за своего Дара?

— Сходят, если они, конечно, не кошки. И что же? У вас есть основания предполагать, что вы имеете депо с психически здоровым индивидуумом?

Если они не кошки? Лили все еще обдумывала эту фразу, когда Рул продолжил разговор:

— Значит, мы имеем дело с двумя противниками''' Один телепат, а другой маг. Или же оба таланта могут принадлежать одному человеку?

— Ты слушаешь меня или нет? Нет здесь никакого мага!

— Минуточку, — подала голос Лили, — но я же по чувствовала магию, которая убила Терезу.

— Ага, только ты так же несведуща в магии, как большинство теперешних болванов. Ты почувствовала силу, порожденную черной магией. Которую закон Соединенных Штатов обзывает колдовством, правда, закон писали невежды. Сила не есть магия. Маг может использовать примитивную силу для того, чтобы резать и кромсать, но также это может сделать кто угодно, обладающий орудием, аккумулирующим достаточное количество энергии.

— Понятно, — подытожил Рул. — Итак, маг может быть, а может, и нет. Зато мы знаем наверняка, что имеем дело с чокнутым телепатом, практикующим черную магию и черпающим силу из мощного источника.

— Стоит уточнить, что этот телепат явно находится у Нее в подчинении, Она желает вас убить или обезвредить каким-нибудь другим способом. Лучше бы вам уехать из страны.

— Ты же знаешь, что это невозможно.

— Знаю, — тяжело вздохнул Макс. — Не сомневаюсь, что голоса разума ты не послушаешься. Второй шанс спастись — она. — Гном кивнул на Лили.

Теперь пришла очередь Рула нахмуриться.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Можно использовать твою красотку против полоумного телепата. Ее нельзя околдовать, в разум тоже не залезть, потому как тут медиумы неуязвимы. Она единственная, кто может пробраться, куда нужно, и там сделать то, что нужно. Другим не под силу.