Опасное наваждение
Шрифт:
– Я не забирал его. Он сам поставил его на кон и проиграл.
– Я тоже сделала похожую ставку. Прошлой ночью. Я была уверена, что выиграю и ты женишься на мне. Но я проиграла и с тех пор крепко-накрепко затвердила полученный урок. Я буду жить в этом доме, есть твою еду и спать с тобой. Я не стану убегать и не буду пытаться убить тебя. Мне это ничего не даст, кроме смерти на виселице или многих лет тюрьмы. Но я никогда не забуду, как ты унизил меня, и, клянусь, я найду способ расквитаться с тобой.
Он молча смотрел на меня несколько минут, затем круто повернулся и вышел из комнаты.
Глава 7
ИГРА
Поздним утром следующего дня в мою спальню, постучав, вошел Жюль. Он поставил поднос с завтраком на столик и подошел к окнам, чтобы отдернуть занавеси.
– Доброе утро, мсье Жюль. – Я села в постели и потерла глаза.
– Доброе утро, мадемуазель. Достаточно просто Жюль, я не привык к большему. – Если он и удивился отсутствию волос у меня на голове, то не подал виду. Образцовый слуга.
– Здесь нет ни одной горничной?
– Нет, мадемуазель. Я единственный из прислуги в доме. Остается еще Буше, но у него комната над конюшней. Пока здесь живет хозяин, каждый день приходят две женщины, чтобы убраться и постирать белье.
– Хозяин так скуп, что заставляет тебя одного делать всю работу?
– Хозяин не любит, когда в доме толпится много народу, особенно если это женщины.
– Не понимаю, – фыркнула я, – считать это комплиментом или угрозой для себя.
– Комплиментом, разумеется, мадемуазель. Прежде в доме никогда не жила женщина, по крайней мере за то время, пока я здесь работаю.
– Неужели? А как же мадемуазель Симона? Она ведь жила здесь.
– Да! – Жюль коротко рассмеялся. – Но очень недолго. И только пока отсутствовал мсье Гаррет. Он-то быстро положил конец ее пребыванию здесь.
– Да, об этом я уже слышала, – ехидно отозвалась я. – Спасибо за то, что ты распаковал мои вещи, Жюль. Вообще-то я не собиралась возвращаться, так что твои усилия могли пропасть даром.
– О нет, мадемуазель. Мсье Сет уверил меня, что вы вернетесь. Он сказал, что если потребуется, то сам притащит вас… – Жюль прикусил язык, но я уже и так услышала достаточно.
– Неужели? – переспросила я тихо. – Он сказал, что наткнулся на меня случайно. Когда он вчера вышел из дома?
Глаза Жюля весело сверкнули.
– Примерно через час после вас, мадемуазель. Он был очень сердит. Мне кажется, он не ожидал, что вы… убежите.
Он поклонился и оставил меня одну. Я даже не взглянула на поднос с едой. Плохой симптом. Раньше я всегда хотела есть. Я вылезла из кровати и накинула халат поверх ночной рубашки. Затем осмотрелась по сторонам.
Огромная комната выходила окнами на улицу. Мебель была очень элегантной, богато украшенной деревянной резьбой. Позже Сет сказал мне, что она вся была сделана во времена Первой Империи. Интересно, когда это было? Стены были обтянуты розовым шелком, того же цвета были занавеси на окнах и одеяло на кровати. Еще в комнате стояли маленькая оттоманка, несколько кресел, маленький туалетный столик, высокий платяной шкаф, комод и умывальник. Пол устилал ковер с узором из маленьких розовых бутонов и зеленых гирлянд по краю. «Премилая тюрьма», – подумала я.
В комнату без стука вошел Сет. Я знала, что это он, и даже не потрудилась повернуться.
– Еще не одета? –
– Я ничего не могу делать. – Я коснулась рукой своей обкромсанной головы. – Я не могу выходить… в таком виде.
– И как ты собираешься проводить время? Сидеть здесь безвылазно, пока не отрастут волосы? – Сет швырнул газету на кровать. – Возможно, тебя заинтересует маленькая заметка на четвертой странице. Похоже, ты вовсе не убила своего друга Луиса.
– Я не умею читать.
– Да? Ну что ж, самое интересное все равно узнаешь не из газет. Старикашка – один из самых известных сутенеров Парижа. Он сообщил полиции, что на него напал молодой мужчина, обычный вор, который скрылся с его бумажником и часами. Шлюха, которая тоже видела вора, и портье в гостинице полностью подтверждают его слова.
– Значит, полиция больше меня не ищет! Странно. – Я заметила, что Сет выглядит необычайно довольным. – Ты каким-то образом причастен к этому?
Он пожал плечами и скрестил руки на груди.
– Я просто поговорил с одним из чинов в полиции, только и всего. Он кое-чем мне обязан.
– А теперь и я обязана тебе, – горько произнесла я. – Ты спас меня, но мне все равно! Я даже жалею, что полиция больше не разыскивает молодую цыганку!
Сет рассмеялся.
– Ты бы так не говорила, если бы хоть раз побывала в женской тюрьме Святого Лазаря. – Он встал и распахнул дверцы шкафа. – Боже, Одетта – настоящая скупая ведьма. Я бы не позволил ходить в таких лохмотьях даже своей посудомойке. – Я поняла, на что он намекает, сдержалась и промолчала. Сет вытащил голубое платье для прогулок и бросил его на кресло. – Сойдет на первое время. Я отвезу тебя сегодня к Ирме и куплю несколько платьев для разных случаев.
Я уже слышала от мадам Одетты о мадам Ирме с рю де ла Раикс: платья, которые она шила, были очень дорогие. Говорили, что у нее во всем Париже только пять клиентов, хотя она с легкостью могла бы принимать и в сто раз больше, если бы захотела.
Сет подошел к кровати.
– Даю тебе полчаса, чтобы собраться. Потом усаживаю тебя в коляску в том виде, в котором застану через это время.
Опустив глаза, я уставилась на кончики своих туфель.
– Почему ты привел меня сюда? Почему просто не отпустил?
Сет коротко хохотнул и пальцами приподнял мой подбородок.
– Потому что, моя длинноногая цыганка-графиня, – сказал он с ухмылкой, – я не хочу, чтобы какой-либо другой мужчина гадил в мой колодец, пока я досыта не напился из него.
Услышав такую грубость, я нахмурилась и резко отвернулась.
– Ты скоро обнаружишь, – продолжил Сет, – что я живу по своим собственным законам и, где только это возможно, предпочитаю идти своим путем. Ни один мужчина или женщина мне не указ. И ни одна женщина не появляется в этом доме и не уходит из него без моего ведома и согласия. Ты останешься здесь, пока я сам не прикажу тебе уйти. Наслаждайся жизнью, Рони. Ты уже и так вызываешь зависть у обитательниц парижского полусвета. Со мной легко жить, и я не жаден. Ты получишь все, что захочешь, конечно, в разумных пределах: экипажи, одежду, побрякушки.