Опасное поручение
Шрифт:
— Его превосходительство желает с вами говорить. Следуйте за мной.
Мы подошли к губернатору, и ординарец представил меня ему. Николаю Федоровичу Пасынкову было чуть больше сорока лет, но он выглядел на несколько лет моложе. По его выправке чувствовалось, что он долго служил на флоте. Решившись на разговор с ним, мне следовало проявлять осторожность, ведь не исключено, что именно по его приказу убили Старосельского. Почему нет? Может быть, они поссорились, а потом в постоялом дворе купца Аничкова случилось то, что случилось.
Губернатор доброжелательно
— Так вы, сударь, были знакомы с Павлом Николаевичем Старосельским?
— Нет, Ваше превосходительство, лично с господином Старосельским я знаком не был. Но я знаком с его дочерью Еленой Павловной. Именно по её просьбе я и приехал в Кострому.
— А, значит так. Понятно. Лишиться в столь юном возрасте отца — нет ничего хуже этого. Бедная Елена и несчастный Павел Николаевич. Вы, конечно, знаете, что с ним произошло?
— Да, Ваше превосходительство. Именно в связи с этим я приехал в ваш город.
Вокруг нас, правда, на некотором расстоянии, стояли и ходили многочисленные любители спектаклей. Тут же находились ординарцы губернатора, другие его подчиненные. Большинство из них с любопытством прислушивались к нашему разговору, поэтому я старался говорить негромко. В зале, где в антракте прогуливалась нарядная публика, стоял многоголосый гомон, как будто одновременно жужжали тысячи потревоженных пчел.
— В связи с этим? Зачем? — с удивлением посмотрел на меня губернатор.
— Видите ли, Ваше превосходительство, Елена Павловна попросила меня узнать причину, почему её батюшка совершил самоубийство. Она считает, что у него не имелось оснований для такого поступка.
— Помилуйте, сударь. Но ведь он наложил на себя руки в изрядном подпитии. Полиция установила, что он выпил в тот вечер лишней водки, вот и взбрело ему эта чертовщина в голову.
— Но разве Павел Николаевич Старосельский злоупотреблял вином? Ведь вы были с ним знакомы…
Губернатор несколько секунд молчал, а потом неуверенно произнес:
— Вообще-то я с ним был не сильно хорошо знаком. Но насколько я знаю, Павел Николаевич умеренно относился к выпивке. Пил он немного, это так… Но ведь случается со всеми выпить лишнего!
— У меня есть основание полагать, что Старосельский в тот роковой вечер пил очень мало. Если честно, я сомневаюсь, что он совершил самоубийство.
Пасынков непонимающе уставился на меня. Да, сообразительности ему явно не хватало. Впрочем, ему её, видимо, заменяли очень хорошие связи в Петербурге.
— Вы полагаете, что это… убийство?
— Совершенно верно, Ваше превосходительство. Убийство.
— Чушь! Ведь полицейское расследование…
— Было проведено не самым тщательным образом, — продолжил я фразу, которую не успел закончить губернатор.
Громко зазвенел колокольчик, извещавший публику об окончании антракта. Ординарцы губернатора переминались с ноги на ногу недалеко от нас, истомившись в ожидании от длительной беседы своего начальника с никому не известным молодым человеком.
— Знаете что, сударь. Давайте поговорим после спектакля.
Естественно, отказаться от такого предложения невозможно, поэтому я почтительно поклонился ему. Губернатор, не прощаясь, направился к своей ложе. За ним воробьиной стайкой последовали ординарцы.
***
Комедию «Алхимист» я смотрел тоже не внимательно, как перед этим оперу «Дидона». Кажется, актеры играли неплохо, но мне было не до этого.
«Замешан ли Пасынков в этом деле? А если да, то каким образом?» — спрашивал я себя.
Ответов у меня пока не было.
В общем, театральное представление не задело моих чувств. К тому моменту, как закончился спектакль, я так и не решил, замешан ли губернатор в убийстве отца фрейлины Великой княгини или нет. Во всяком случае, его удивление, когда я сообщил о том, что Старосельского убили, мне показалось искренним. Но разве он не может играть своими эмоциями, как вот только сейчас делали передо мной актеры в его домашнем театре?
Как только я вышел в общий зал, меня тут же нашел всё тот же губернаторский ординарец-щеголь. Он попросил меня следовать за ним. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, прошли длинным коридором, а потом вошли в просторную комнату со шкафами — библиотеку. Пасынков использовал её не только для знакомства с книжной мудростью, но, видимо, и для конфиденциальных бесед.
— Его превосходительство сейчас будет. Ждите, — объявил молодой человек, после чего вышел из комнаты.
Я остался один и от нечего делать начал рассматривать книжные полки. Одна из книг меня заинтересовала, но не успел я её взять в руки, как дверь открылась, и в библиотеку вошел Его превосходительство губернатор Костромской губернии.
— Давайте присядем сударь, — сказал Пасынков, — и вы мне всё толком расскажете. Признаться, мне трудно вам поверить. Полиция установила, что Павел Николаевич совершил самоубийство, а вы утверждаете, что это не так. Извольте объясниться.
Я постарался как можно короче рассказать о поручении, которое мне дала Елена Старосельская, а также о выводах, к которым пришел, осмотрев место гибели её отца. Мой рассказ занял не больше десяти минут. Губернатор слушал внимательно, иногда перебивая меня, чтобы задать уточняющий вопрос. На его лице сначала читалось недоверие, но потом на нем отразилось удивление и даже озабоченность.
— Вот поэтому велика вероятность, что Павел Николаевич не самоубийца. Его убили, — закончил я свой рассказ.
— Но кто его убил?! Зачем?! Как?
Я пожал плечами.
— Скорее всего, его задушили, например, удавкой, а потом подвесили на веревке к потолочной балке. К сожалению, тело уже в земле. Невозможно проверить следы на его шее. Мы можем только опросить врача, осматривавшего тело. Он мог заметить на шее следы не только от веревки, но и от всё той же удавки. Разрешите мне поговорить с ним?