Опасное сотрудничество
Шрифт:
Он задумчиво потер подбородок.
— Я не знаю, — признался он, и это было настолько близко к честности, насколько я рассчитывала получить от него. — Все, что могу сказать, подозреваю: у Малкольма что-то спрятано в рукаве. Я надеялся, что при вас и Стокере, среди незнакомцев, он будет вести себя немного лучше и не сделает все это чертовски неловким.
— Если вы знали, что возникнет сложная ситуация, зачем приняли приглашение?
К моему удивлению, он ответил:
— Вы когда-нибудь переворачивали камень, чтобы посмотреть, какие мерзкие вещи извиваются под ним?
— Я думаю, у
Его рот сжался в жестокой улыбке.
— Я больше не ребенок. Есть более низкое слово для того, что я хочу нынче сделать. Давайте скажем, что удар по этому камню забавляет меня.
— Тогда будем надеяться, что мерзкие вещи вас не ужалят.
Глава 8
Я не была чрезмерно удивлена, обнаружив Стокера, растянувшегося в кресле перед камином в моей комнате.
— Тебе не следует здесь находиться, — указала я с излишней строгостью, закрывая дверь. — Если горничная застукает тебя в спальне невесты брата, пойдут разговоры.
Он махнул рукой.
— Пусть сплетничают. Неплохо сбить Тибериусу колышек-другой.
Я села рядом с его креслом, прислонив промокшие ноги к очагу.
— Твоя забота о брате так трогательна.
— У Тибериуса есть противная сторона, которую ты никогда не видела, — сообщил он мне.
— Ты упоминал. Хочу отметить: хотя я прекрасно понимаю, что его светлость может быть властным и своевольным, со мной он неизменно вежлив.
— Только потому, что он чего-то хочет. Он заманил тебя сюда обещанием Glasswings, но у него есть скрытая цель, я бы поставил на это свою жизнь.
Я отказалась доставить ему удовольствие и согласиться с его подозрениями, ссылаясь на свои.
— Твой цинизм утомляет, Стокер. Вполне возможно, что его светлость просто думал оказать мне любезность. Ты забываешь, что он уже предоставил мне лунных мотыльков и грабовую рощу для вивария.
— Тем выше вероятность, что он получит твое согласие, навязывая свои условия, какими бы нелепыми они ни были.
— Например? — потребовала я.
Стокер поднял брови в жесте изящного издевательства.
— Например, нелепый маскарад притворяться его невестой.
— Ты знаешь, почему он счел ложь необходимой. Респектабельная женщина не может путешествовать наедине с мужчиной, с которым ничем не связана. Это самый простой способ предложить мне защиту от средневековых норм нашего общества. Кроме того, — легко добавила я с коварным умыслом, — мне нравится этот маскарад. Кто бы не оценил внимание такого утонченного джентльмена?
Он покачал головой, затем откинулся на спинку стула, скрестив ноги в лодыжках и забросив руки за голову.
— Я отказываюсь верить, что ты можешь купиться на фасад элегантных манер и костюмы превосходного пошива. Я верю в твою способность к правильной оценке.
— Тибериус один из самых видных мужчин в Лондоне. Только дура отказалась хотя бы рассмотреть перспективу брака с ним. У тебя явно низкое мнение о моем прагматизме, — с иронией парировала я.
— У меня низкое мнение о моем брате. Ты не знаешь его, Вероника, не совсем. Он играет джентльмена, но он не джентльмен. Тибериус точил свои когти о мою спину в детстве, и с возрастом он стал лишь хуже.
— Почему? —
Стокер пожал плечами.
— Он был достаточно взрослым, чтобы собрать слухи, ходившие среди слуг, и понять, что я сын матери, но не отца. — Стокер редко обсуждал тот факт, что был продуктом короткой связи матери с художником, нанятого, чтобы написать ее портрет. Это случилось в период ее брака с предыдущим виконтом Темплтон-Вейном, период, который лучше всего описать как «трудный». Выносив Тибериуса, наследника, и Руперта, запасного, она родила Стокера — яркую голубоглазую кукушку в родовом гнезде. Рождение самого младшего, Мерриуэзера, датировало период «хаоса», когда виконт и его жена пытались помириться. Стокер продолжал.
— Он пытал меня из-за этого, но через некоторое время потерял интерес.
— Он просто потерял интерес? Это не похоже на Тибериуса. Он цепкий, как росомаха. Что ты сделал, чтобы заставить его потерять интерес?
Стокер сопроводил свой ответ мягким взглядом.
— Я пообещал поджечь его кровать. Пока он находился в ней.
— Сработало как заклятие. Что тебе известно о его отношениях с Малкольмом Ромилли?
Стокер задумался.
— К тому времени, когда Тибериус подружился с Малкольмом, мы почти ничего не знали друг о друге. Тибериус был ужасно несчастлив дома, как и я. Мы оба проводили как можно больше времени подальше от семейной резиденции в Шербоях. Тибериус приехал сюда на школьные каникулы, a я в конце концов сбежал и присоединился к цирку, — добавил он. В его случае это не было игрой слов. Стокер действительно удрал из дому с передвижным цирком, прежде чем присоединиться к флоту Ее Величества. Юность Стокера была полна приключений.
— Тибериусу сорок лет. Эти каникулы были давно.
Стокер задумчиво потер затемняющую челюсть щетину. Битва за контроль над бородой проходила с переменным успехом.
— Но оказались формирующими. Тибериус продолжал возвращаться на остров, даже после того, как покинул школу. Думаю, он был счастлив здесь как нигде. Отец не мог ругать его за каждую незначительную оплошность; не тяготили никакие высокие ожидания, возложенные на него. А когда родителей Малкольма не стало, они стали хозяевами места.
— Что случилось со старшими Ромилли?
— Погибли. Их лодка перевернулась в бурном море между островом и материком. Не могу вспомнить подробности, но родители Малкольма утонули. Ему было всего двадцать два года, когда он унаследовал имущество и опеку над Мертензией и Люцианом.
— Какая ужасная ответственность для такого молодого человека, — размышляла я.
— В самом деле. Я иногда думаю, что Тибериус ему завидовал.
— Почему?
— Мой брат провел большую часть двух десятилетий в уповании занять наследный трон. — Последний лорд Темплтон-Вейн, предполагаемый отец Стокера, умер лишь в прошлом году. С его кончиной Тибериус унаследовал титул, загородное поместье, лондонский таунхаус и семейное состояние. Неудивительно, что он раздражался от долгого, бесправного ожидания.