Опасность предельного уровня
Шрифт:
Джабраил Алхазуров, расставшись с Ахматом, который сразу вызвал милицию, сидел в своей комнате при выключенном свете, с ключом в замке и с пистолетом на столе перед собой. Пистолет он смазывал за несколько часов до стрельбы, и сейчас, в темноте, представлял, что по белой скатерти растекается небольшое масляное пятно. Он представлял себе это пятно очень явственно и сосредоточивал на нем все свое внимание, чтобы не нервничать из-за присутствия в доме, в соседней комнате, ментов, которые очень бы хотели поймать его, из-за суеты в саду, где сейчас множество людей осматривали место происшествия.
Джабраил уже осознал существенную ошибку, которую допустил, и Ахмат тоже не заметил этой оплошности. Но может найтись дотошный мент, который обратит внимание на то, что Ахмат встретил вызванную милицию с автоматом в руках. Автомат числится
Это беспокоило. Не тем, что сейчас вот произойдет разоблачение и кто-то, выломав ногами дверь, ворвется в комнату с автоматами на изготовку. Нет... Любая экспертиза – дело долгое, кропотливое, требующее тщательности и перепроверки. Время уйдет, сам Джабраил будет уже далеко и будет делать свое дело, которому многие постараются помешать. Но ему совсем не надо, чтобы ему мешали...
Беда в том, что здесь останется капитан милиции Ахмат Хамкоев, тогда, может быть, уже и майор милиции Ахмат Хамкоев, и все подозрение падет на него. И вопросы Ахмату будут задавать прямые, резкие и по существу. Вопросы, подкрепленные данными экспертизы. Сможет ли он ответить так, чтобы не сдать Джабраила? Надо подумать... Может быть, и есть вариант хитрого ответа... Не все сразу приходит в голову. Если будет что-то подходящее для оправдания, необходимо будет это обсудить с Ахматом, и даже, возможно, отрепетировать вероятный допрос. Если варианта не найдется... Что ж, тогда с Ахматом придется расстаться... Хорошо, что у Джабраила остался в наличии такой человек, как Урусхан. Урусхан по своей природе идеальный «чистильщик». Он умеет убрать любые следы так, что десять следственных бригад одного волоска в качестве улики не найдут и заподозрят в «зачистке» любого, только не его...
Во дворе свет зажгли, чтобы лучше было видно – все три сильные лампочки, что выведены на открытую летнюю террасу. Наверное, теперь видно стало хорошо, только на что им там смотреть, кроме трупа, который уже, судя по звукам, через калитку перетащили.
Свет через штору и в комнату тоже проникал. Растворял полумрак, как вода растворяет молоко. Там, во дворе, много людей, и к окну лучше не подходить, хотя оттуда, со света,
На скатерти росло масленое пятно. Пистолет был хорошо, без жадности смазан, как Джабраил всегда смазывал оружие. И масло, когда он лежал на боку, стекало из-под кожуха затвора. Джабраил пристально смотрел на это пятно. Сейчас, при включенном во дворе свете, его было уже хорошо видно. И пятно помогало думать. Смотришь вроде бы на пятно и даже сосредоточиваешь на нем внимание, чтобы отделиться от того, что за стеной и за окнами происходит. И не думаешь о том, что там происходит. Но о другом все-таки думаешь, потому что о другом не думать нельзя. Слишком важный это вопрос, чтобы оставить его без решения.
Как и зачем оказался Юрка Шкурник или, может быть, его люди без самого Юрки, здесь, в саду Джабраила? Что им там надо было? Конечно, так удачно придуманная версия о том, что Шкурник решил отомстить Ахмату, для самого Джабраила значения не имеет. Внешне она привлекательна и бесспорна. Но действительности соответствовать не может, потому что Юрка сам этих людей послал к Ахмату. И Джабраил это понимал хорошо. Юрка Шкурник получил свою оплату сполна и никакого желания отомстить иметь не может. Не за что ему мстить.
Тогда зачем он сюда появился? Зачем?..
Ну уж, точно не ради Ахмата.
Ахмат для Юрки Шкурника вообще – никто. То есть человек, которого можно не замечать, стоя к нему вплотную. Шкурник и не замечал капитана милиции никогда. Хотя наверняка знал, что тот работает на Джабраила.
Но если он приходил не ради Ахмата, значит, он приходил ради самого Джабраила!
Это выглядит еще глупее и еще более непонятно... Зачем может понадобиться Табибу Джабраил, с которым он так недавно и так мирно расстался?
Но ведь понадобился же...
Джабраил подробно «прогнал» в уме всю сегодняшнюю встречу с Косым Шкурником, эпизод за эпизодом, начиная с того, как они уважительно пожали друг другу руки при встрече. И не нашел ничего такого в своем поведении, что могло бы Табиба обидеть. Нет, обида здесь ни при чем. По крайней мере, если и есть обида, то не сегодняшняя...
То, что называется осмотром места происшествия и составлением протокола, закончилось довольно быстро. Осмотр, как понял Джабраил, был достаточно коротким и поверхностным, все записи производились со слов Ахмата, не доверять которому следственная бригада причин не имела. Наконец-то и свет на террасе выключили, и двигатели машин заурчали, удаляясь. Алан успокоился и с чистой совестью, наверное, забрался в свою будку.
Ахмат в коридоре обменялся с женой несколькими словами, кажется, отправил ее спать, и осторожно постучал в дверь, словно предполагал, что Джабраил может в такой обстановке уснуть. Конечно, хорошо бы потереть глаза и сделать сонную мину на лице, чтобы продемонстрировать свое хладнокровие. Иногда Джабраил, со свойственным ему артистизмом, проделывал подобные фокусы, чтобы добиться особого восхищения и уважения. Но сейчас было как-то не до этого. И он просто открыл дверь.
– Свет можно зажигать?
– Можно, – улыбнулся Ахмат. – Уехали. А можно и не зажигать. Я просто дверь в коридор открытой оставлю.
Джабраил согласно кивнул. Хотя свет в окне в это время и привлечет внимание соседей, все же они должны понимать, что не сразу уснешь после такой кровавой передряги, что случилась в саду. Хоть и говорят, что чеченцы к крови привыкли, но не все привыкли спокойно спать, только что избавившись от неминуемой смерти. И потому ничего страшного в горящем свете нет. Но и обязательности в нем тоже нет, потому что и Джабраилу в полумраке разговаривать легче. Легче сказать то, что он сказать намеревается.