Опасность предельного уровня

Самаров Сергей Васильевич

– Если очень полезно, я согласен. – Басаргин печально глянул на отчет, который так ждут в Лионе, и отодвинул его в сторону, показывая желание слушать.

Дым Дымыч прошел в свой любимый дальний угол, где всегда сидел скромно, как мышь, подавая голос только в случае необходимости или когда обращались непосредственно к нему. В отличие от Басаргина он не любил ходить по кабинету, когда что-то рассказывал.

– Наш командир, насколько я помню, когда-то, в бытность свою офицером ФСБ, занимался диаспорами.

– Занимался, – подтвердил Александр Игоревич. – Только я от этих вопросов давно отошел и современную ситуацию не знаю.

– Именно к этому я веду речь, – продолжил

Дым Дымыч. – А современная ситуация сильно изменилась. И вызвано это в первую очередь тем, что самих диаспор стало в Москве намного больше, и численность их членов выросла значительно. И продолжает расти... Особенно это касается выходцев из стран Юго-Восточной Азии. Все сильнее становятся китайцы и вьетнамцы. Между собой диаспоры по-прежнему продолжают поддерживать недружественные отношения, хотя рынки сфер деятельности и интересов, как и территориальные зоны влияния, давно уже поделены, тем не менее всегда кто-то ущемляет чьи-то интересы и права, и маленькие локальные войны становятся явлением довольно частым. Говоря честно, порядок здесь навести трудно. Пытались это сделать чиновники, но чиновники озабочены в первую очередь частным одноразовым интересом и, получив однажды сумму на счет, больше не мешают. Однако...

– Свято место, как мы все знаем, пусто не бывает, – перебил Сохатого Тобако.

– Андрей удивительно правильно читает мысли, – продолжил Дым Дымыч. – Вплоть до запятых, если в мыслях запятые, конечно, ставятся. Свято место пусто не бывает. Кто готов это место занять? Вернее, кому по силам это место занять?

– Криминалитету, – сделал вывод Доктор Смерть.

– Верно. Это у нас сейчас, как и в прежние годы, пожалуй, самая организованная составляющая государственного устройства.

– Перебарщиваешь, – поморщился Басаргин.

– Ничуть, – возразил Дым Дымыч. – Когда криминалитет повязан с государственным чиновничеством, он является именно составляющей частью государственного устройства, и от этого нам никуда не деться. А что дело обстоит именно так, мы знаем все. С этим надо или мириться, или бороться. Можно еще использовать в своих целях, как это сделал я.

– Ну-ну, послушаем.

– Недавно я встретил старого знакомца, он мне рассказал еще про одного старого знакомца, которому я некогда оказывал кое-какие услуги, и он обязан испытывать ко мне некоторую признательность. Этот знакомец, второй, сильно вырос в авторитете и занимается как раз вопросом регулирования миграционных процессов в Москве. То есть собирает дань с диаспор, которые должны принять новую большую группу. Причем дело поставлено на такой высокий уровень, что все главы диаспор с этой постановкой вопроса согласны. Я не совсем в курсе существующих взаимоотношений и истории вопроса, тем не менее знаю, что за эту дань сами руководители диаспор получают какую-то значительную помощь. И даже не противятся тому, что их земляки заносятся в специальную подробную картотеку, чтобы при случае можно было с кого-то за что-то спросить. Но это уже ментовский вопрос, и я в такие дебри забираться не собираюсь. Меня интересовало другое. Ожидается ли прибытие значительной группы из Чечни.

– Интересно, как ты сформулировал свой запрос? – поинтересовался «маленький капитан». – Ты, конечно, представился сотрудником Интерпола, а как иначе...

– Я документы Интерпола, понимаешь, дома забыл. – Дым Дымыч прокашлялся и продолжил: – И потому пришлось хитрить, хотя хитрить я, как человек прямой, не люблю... Этот человек помнит меня по прежним временам как достаточно крутого одиночку. Таким я и пришел к нему. Сказал, что один мой знакомец, чечен по национальности, некогда крупно «кинул» меня, не заплатив за серьезную работу,

и смотался в Чечню, где я не мог его достать, поскольку он в боевики подался. А сейчас до меня дошли слухи, что он собирается в Москву как человек, попавший под амнистию. Настоящую фамилию чечена я не знаю, только «погоняло» – прозвище. Вопрос я сформулировал предельно просто: как мне узнать, кто приезжает и где мне этих людей можно будет посмотреть? И что вы думаете?..

– И что же мы думаем? – переспросил Доктор Смерть, не отрываясь от компьютера, тем не менее показывая, что и рассказ Сохатого слушает.

– Он вытащил из стола бумагу, пропустил ее через факс, чтобы скопировать, и выдал мне список. А как только ребята приедут, он сразу позвонит и скажет, где они остановились. Несколько человек приехать должны уже сегодня, вскоре.

Сохатый встал, вытащил из кармана лист бумаги, развернул и положил на стол перед Басаргиным.

– Вот, полюбуйтесь, десять человек...

Басаргин пробежал по строкам глазами и через Тобако передал бумажку Доктору Смерть.

– Сверь с нашим списком.

Доктор сверил со списком, открыв его на мониторе.

– Они.

– И мы точно узнаем, где их можно будет найти? – переспросил Александр Игоревич.

– Мне пообещали. Я не думаю, что этот человек обманет меня. Он ко мне относится вполне серьезно.

– Я бы на его месте относился еще серьезнее, – сказал Доктор Смерть. – Он тебя вводит в заблуждение, или его самого ввели в заблуждение. Сегодня ни один из этих людей приехать не может, поскольку они все еще сидят в одной общей камере в Гудермесе, и следствие занимается проверкой причастности каждого к серьезным преступлениям. Пока проверка не закончится, их даже домой, не то что в Москву никто не отпустит.

– Тем не менее у меня такая вот информация, – сказал Сохатый. – Будем проверять, чья информация оказалась более правдивой.

– Дело в том, Дым Дымыч, что в Чечню сегодня вылетели генерал-майор Иванов из антитеррористического комитета, пара депутатов Госдумы и председатель только что созданного «Фонда поддержки и реабилитации к мирной жизни принявших амнистию боевиков». Вылетели с единственной целью – поторопить следствие и ускорить прибытие сдавшихся боевиков, которых председатель этого самого фонда обязуется трудоустроить в своей строительной фирме. Но даже при такой сильной поддержке следствие все равно будет еще некоторое время держать парней взаперти. Но даже если они и договорятся как-то на сегодня... Не ракетой же они полетят. На Красной площади, как ты знаешь, еще космодром не построили. Не успевают.

– Посмотрим, – упрямо сказал Дым Дымыч. – Посмотрим...

* * *

Возможность «посмотреть» у Дым Дымыча Сохатого предоставилась почти через час, когда ему позвонили на мобильник.

– Слушаю... Так... – Дым Дымыч перешел из любимого угла за нелюбимый стол и придвинул к себе список. – Третий, пятый и шестой номера списка... Отмечаю... А адреса? Добро... Записываю... Спасибо... «Спасибо», как тебе, наверное, известно, означает «спаси тебя Бог»... Насчет остальных позвонишь? Хорошо. Буду ждать...

И он оглядел сотрудников подсектора с видом победителя.

– Трое уже прибыли. И есть адрес. Все трое в одной квартире.

Даже Басаргин от такого сообщения встал из-за стола.

– Ничего не понимаю. – Доктор Смерть с шумом задвинул под стол подставку с клавиатурой. – Я только что прослушивал телефонный разговор Хамзата Сулейменова. Это тот самый председатель фонда... Он в Грозном. И жалуется, что следаки тянут время.

– А трое уже здесь, – сказал Дым Дымыч.

Басаргин думал молча, потом попросил Доктора Смерть: