Опасность предельного уровня
Шрифт:
– Про метод «ключа» слышали? По команде «ключ» я ввожу себя в состояние саморегуляции. Концентрирую внимание на ране и не отпускаю концентрацию длительное время. В итоге заживление идет ускоренным процессом [16] .
– Научите, – потребовал майор, причем потребовал так решительно, что Сохно готов был шарахнуться от него и опять под простыню забраться.
– Обучение происходит под гипнозом, – объяснил Согрин. – Ищите гипнотизера. Могу посоветовать. Сотрудник московского антитеррористического подсектора Интерпола Доктор Смерть, иначе Виктор Юрьевич Гагарин. Когда вернетесь отсюда, позвоните, я сведу вас...
16
Метод «ключа», или метод саморегуляции, в одном
– И что, этим методом можно... – Удивление майора так и не прошло.
– Не все, но очень много можно, – сказал полковник. – На моих глазах наш офицер демонстрировал такой фокус. Падал на асфальт лицом, обдирался, и за пять минут выводил синяки и ссадины. Только мыслью. Итак... Кто поможет нам сесть на тот же поезд? Желательно, билеты должны быть в разные вагоны. Спереди и сзади.
– Насчет билетов, товарищ полковник, я уже позвонил в Грозный. Не в республиканское управление, которое целиком генерала Иванова поддерживает, а в РОШ. Там обещали помочь. У них всегда броня есть. Кстати... Генерал попросил отправить вместе с группой четверых сотрудников, чтобы недоразумений в пути не возникло. Правда, просил его об этом Хамзат Сулейменов, я сам слышал. Жаловался, что чеченцев могут в дороге и с поезда высадить для проверки. Бывало уже такое.
– Разумно, – согласился полковник. – И функционально.
– И решает задачу охраны груза, который они повезут в Москву, – добавил Кордебалет.
Майор себя по бедрам хлопнул.
– Как только я не догадался!
– Я бы еще посоветовал вот на что внимание обратить, – сказал полковник Согрин. – Наверняка этим парням что-то заплатят за то, что они будут перевозить в своих чемоданах. И деньги эти останутся в семьях.
– Да, Хамзат Сулейменов должен выплатить всем аванс, чтобы семьи поддержать.
– Я так и думал. – Полковник вытер автомат чистой тряпкой, чтобы не было наружных следов масла, и отложил его в сторону. – Необходимо прикинуть количество покупок, которые произведет каждая семья. Аванс должен иметь разумные цены. Приезжим строителям в Москве платят не ахти как... Аванс тоже должен быть небольшим. А им заплатят, как я думаю, неплохо. Косвенная, но это улика.
– Я понял, товарищ полковник. Я попрошу капитана Рашитова, чтобы он попытался сделать это негласно. У него осведомителей много, а люди любят считать чужие деньги. А вам пора собираться. Несут мешок.
За дверью, в казарме, слышались тяжелые и медленные шаги.
– Связь, в случае экстренной необходимости, будем держать через генерала Астахова. Впрочем, можно и по телефону, только имейте в виду, что мы будем в поезде, на людях, и все сказать не сможем, – предупредил Согрин.
Спецназовцы молча наблюдали из машины, как садятся в предоставленный им автобус десять амнистированных боевиков и как усиленно хромает, не успевая за ними, Александэр Сулейменов. Одновременно и «фотографировали» в памяти внешность каждого. Машина группе Согрина была предоставлена не майором Султановым, который пока оставался в Гудермесе и без транспортного средства обходиться, естественно, не мог, а местным отделом ФСБ. И, не зная водителя, обмениваться при нем мнениями не стоило. Но взглядами обменяться можно было. Кордебалет с Согриным, уступившим переднее место Сохно, которому там было удобнее раненую ногу выставить, переглянулись, оба отметив основательную тяжесть рюкзаков и сумок амнистированных. Даже действующие боевики, имея в горах и лесах запас на длительное время, не носили с собой такой тяжести. Боевики вообще не любят быть носильщиками. Сейчас же и носильщиками стать согласились, только один Сулейменов был налегке. Да ему, при его увечье, и хромалось бы с грузом гораздо сильнее, хотя сильнее хромать может разве что вообще безногий.
На сиденьях устраивались со всеми удобствами. Сидений хватало. Последними места у дверей заняли офицеры охраны. Как и предупредил майор Султанов, охрана должна обеспечить амнистированным приятное путешествие.
Провожали уезжающих целыми семьями, как героев, отправляющихся совершать очередной подвиг. Жены и дети стояли в стороне, не приближаясь и не нарушая торжественности обстановки, но руками махали. Оркестра почему-то не было – начальство
Автобус ушел. Выбросив в воздух основательную дозу газов из выхлопной трубы – местная солярка не желала сгорать полностью, тронулся, догоняя автобус, БТР сопровождения. За городом он выедет, как и положено, вперед. Амнистированных охраняли ничуть не хуже, чем охраняют воинский транспорт.
– Счастливо им всем добраться, – сказал полковник. – Пора и нам ехать.
Гражданская одежда была у всех в вещмешках. Переодеваться решили перед посадкой в поезд. До этого никому не следовало знать, что поедут офицеры не просто домой, а поедут, продолжая работать...
Дорога до Грозного не долгая, если не двигаться к нему с боями, как уже случалось, хотя и основательно разбита, как и все дороги России. «Уазик» со спецназовцами пристроился позади автобуса с амнистированными и, пожалуй, прижимался слишком близко, потому что водитель не видел очередные выбоины и жестко подпрыгивал на них. Настолько жестко, что подполковник Сохно несколько раз, чтобы не застонать, основательно выматерился.
Спецназовцы обосновали свое «преследование» мерами собственной безопасности. Все-таки ехать в колонне с БТРом во главе – это не то же самое, что просто ехать в «уазике». Но, как только миновали Аргун, Согрин приказал водителю ехать быстрее. До посадки на поезд им следовало и РОШ навестить, чтобы получить проездные документы, и еще кое-какие дела сделать. И все это успеть за то время, пока телевизионщики будут снимать посадку амнистированных на поезд до Москвы.
В разведуправлении оперативного штаба Согрин не столько законно, сколько пользуясь хорошим к нему отношением, выпросил для каждого члена своей группы, поскольку ехать они собрались в разных вагонах, отдельный документ, подтверждающий, что офицеры по дороге до Москвы находятся на выполнении оперативного задания. Это чтобы не возникло вопросов со стороны правоохранительных органов по поводу передвижения в гражданской одежде и при оружии. Но свой автомат и «винторез» Кордебалета Согрин решил сдать. Хорошо, что в РОШе оказалась другая группа спецназа ГРУ, через которую полковник решился передать оружие. Два привычных пистолета Стечкина Сохно оставил с собой, поскольку получал он их не на местном складе, а в Москве.
Машину, на которой прибыли из Гудермеса, полковник отпустил сразу. Пришлось еще и машину в РОШе просить, чтобы до вокзала в Грозном добраться. И еле-еле успели взять по брони билеты, купить на дорогу, что подвернулось в вокзальном буфете, и сесть в поезд, каждый в свой вагон. Причем купейный достался только Сохно – полковник специально выпросил в военной кассе для раненого. И даже нижнее место, словно инвалиду. Поезд тронулся. Руками спецназовцам никто на прощанье не махал, но Сохно Грозному все же отдал прощальный жест, надеясь больше никогда туда не вернуться...
В Гудермес все же вернуться пришлось. И на перроне во время стоянки поезда спецназовцам удалось наблюдать достаточно интересную картину. Родственники, чуть не в торжественной обстановке провожавшие амнистированных в Грозный, и в Гудермесе на перрон пришли. Образовалась толкотня. И, думая, что он останется незамеченным в этой толкотне, один из амнистированных ловко нырнул под вагон, чтобы вынырнуть уже на другом пути, с которого могла бы быть открыта дорога в другую сторону.
Но хромой Александэр Сулейменов показал вдруг небывалую прыть и, забыв про хромоту, устремился в погоню. И нагнал-таки не успевшего далеко уйти беглеца. Короткую картину возвращения, которой предшествовали две приличные оплеухи со стороны хромого, спецназовцы наблюдали с разных сторон. Но Кордебалету удалось рассмотреть и другую составляющую происшедшего действия, оставшуюся для прочих незамеченной. Беглец мог бы без труда убежать, и убежал бы от Александэра Сулейменова, если бы не остановился, увидев в стороне фигуру какого-то человека, заставившую его остановиться. Тот человек, несомненно, не показывал желания приблизиться. Но путь для бегства перекрывал. И с противоположной стороны на пути вышел еще один человек, закрывая и другую сторону. Таким образом, амнистированные, освободившись из следственной камеры, на свободе не оказались и убедились в этом. Кто подстраховывал Александэра, определить не удалось. Может быть, у Джабраила Алхазурова остались в городе еще вспомогательные силы?.. Но ими заниматься у спецназовцев не было ни времени, ни желания. Им предстояло самим выполнить аналогичную задачу. Но все же Согрин прямо с перрона позвонил майору Султанову и рассказал о случившемся.