Опасности прекрасный лик
Шрифт:
— Он все еще бьется, чтобы добыть миллионы на свои оригинальные творения в Голливуде. Все меньше продюсеров имеют с ним дело. Он транжира. Думаю, дела у него неважные.
— Значит, ему нужны деньги?
— Полагаю, что да.
— Но кто мог ему заплатить за это вранье?
— Неужели ты и вправду думаешь, что это дело рук Джонни? Зачем ему это?
Джастин вспыхнул.
— Он меня не любит. И никогда не любил.
— Но оснований-то нет.
— Ты не знаешь,
— Нет.
— Вы по-прежнему не разговариваете?
— Нет. Есть же телефон. Почему бы тебе самому не позвонить? Там сейчас семь утра. Дом, наверное, еще дома.
К ее удивлению, Джастин именно так и поступил: он снял трубку.
— Какой номер?
Тони назвала номер, с любопытством глядя на Грума. С чего это Джастин решил, что Дом имеет какое-то отношение к статьям?
— Алло, Дом? Это Джастин. Слушай, я хочу найти Джонни. У тебя есть его номер? Нет… Понимаю. — Он что-то записал. — Большое спасибо. Надеюсь, не разбудил тебя? Нет-нет, личный вопрос. Еще раз спасибо. Пока.
— Ну? — спросила Тони.
— Джонни в Вегасе, как всегда, играет в азартные игры.
— Какая неожиданность! — громко сыронизировала Тони.
— Думаю, что после обеда я вылечу в Лас-Вегас и поговорю с ним. Побудь на посту за меня, хорошо? Телефон опять как с цепи сорвался. Я приказал Дуайту отвечать пока прессе: «Никаких комментариев».
— Тебе сейчас надо бы быть немного порешительнее, — сказала Тони.
— В свое время, в свое время. Сначала мне надо выяснить, кому я встал поперек горла.
Джонни был трезв, как стеклышко. Когда он играл, то никогда не пил. Сегодня вечером ему везло, и он чувствовал себя лучше.
«К чертям собачьим Голливуд, — думал он. — К чертям собачьим всех их!»
Колесо рулетки описало круг, и шарик бешено завертелся в красной ячейке. Он отвлекся, поэтому сейчас проиграл. Главное в игре — сосредоточиться. Одним из проявлений кинетической силы является способность заставить шарик остановиться на нужном цвете или открыть именно ту карту, которую нужно. Если сосредоточиться как следует, можно проделывать такие штуки силой воли.
Легкий удар по плечу заставил его подпрыгнуть.
— Джастин! — в раздражении вскочил Джонни. — Что ты здесь делаешь?
— Я только что прилетел из Нью-Йорка. Узнал, что ты тут.
— Давай выпьем.
Вся его волшебная сила теперь явно улетучилась. Сегодня он больше не выиграет, в этом у Джонни сомнений не было.
— Пойду поменяю на наличные.
Джастин ждал его в баре. Он занял столик в углу, подальше от телевизора, который мерцал над стойкой. Джонни заказал виски; Грум не пил.
— Знаешь что-нибудь
Джонни посмотрел на журнал равнодушно, затем, когда статья захватила его, стал читать более внимательно. Закончив чтение, поднял глаза, широко улыбаясь.
— Боже правый! — воскликнул он. — Наконец-то правда всплыла наружу! Как же, черт побери, ты умудрился это прохлопать?
Джастин вспыхнул.
— А ты уверен, что не приложил к этому руку?
— Нет, но я тебе кое-что скажу. За тобой охотятся не только нью-йоркские газеты. Даже Голливуд заинтересовался твоими делами.
— О чем ты?
— Как раз сейчас проталкивается проект сценария, в котором живописуется вся твоя поганая жизнь. Сценарий написан в форме документальной драмы, и, насколько я понимаю, очень убедительно.
— А ты уверен, что и здесь ты не приложил руку?
Подали виски для Джонни; он отхлебнул немного.
— Вполне уверен. Что мне с этого?
— За такую информацию могли заплатить весьма приличные деньги. Есть множество людей, которые хотели бы погубить меня.
— Не буду отрицать, что я тоже из их числа. Но я буду отрицать, что имею хоть какое-то отношение к этой статье.
— Я хочу, чтобы тот человек, который поставляет в газеты эти враки, кто бы он ни был, немедленно все это опроверг. Я хочу, чтобы эта тема была закрыта.
— Да уж, конечно. Желаю удачи. — Джонни начал подниматься.
Грум схватил его за воротник.
— Слушай, ты злорадный, пьяный сукин сын, ты наплел это вранье? Хоть кому-нибудь?
Джонни попытался вырваться. Воротник стянул ему шею, и он задыхался.
— Нет, — прохрипел он.
Грум отпустил его, и Джонни рухнул в кресло, нервно поправив воротник.
— Ты когда-нибудь говорил об этом Дому?
Джонни покачал головой.
— А матери?
— Нет.
— А бывшей жене?
— Нет.
— Если ты мне врешь…
— Я не вру, клянусь!
Джастин презрительно оглядел его.
— Ты трус. Ты бы никогда и не признался, что врешь, потому что понимаешь, что я сделал бы из тебя отбивную, если бы узнал, что ты имеешь отношение к этой статье.
— Ради Бога, оставь меня в покое. Говорю тебе, что не имею к этому никакого отношения.
— Ладно, а теперь расскажи мне, что за сценарий ты читал.
— Я не читал его, а просто слышал о нем. Его кто-то давал читать Дому. Разумеется, он его завернул. Он не собирается таскаться с тобой по судам, он достаточно умен, чтобы понимать, к чему это приведет.