Опасные пути
Шрифт:
— Я не хотела возбуждать внимания.
— А, Вы уже так осторожны? Ну, если так, то Вы не пойдете дальше Монако. Вы должны быть смелей!
— Говорите, что я должна сделать?
— Сегодня ночью у короля есть всевозможные развлечения, но не хватает Вас, Атенаиса!..
Монтеспан кокетливо улыбнулась и бросила взгляд в сторону Лавальер, сидевшей с недовольным, скучающим видом.
Лозен заметил этот взгляд, презрительно пожал плечами и с пренебрежением проговорил:
— Ну, она забыта! Не теряйте времени, Атенаиса. Если хочешь достичь цели, надо стараться исполнять капризы короля, пока они еще не прошли. Идите
— А это не может повлечь за собой опасности для меня или для короля? Вы же знаете, что склонность его величества ко мне вызывает ужасную зависть.
— Опасность? Где дело идет об удовлетворении желаний короля, нечего думать об опасности.
— Я имею в виду какую-нибудь нескромность. Вам известно, как усердно стараются воспрепятствовать всякой встрече между мной и королем, как затрудняют всякое сближение. Ведь Лавальер еще существует.
— Король питает к ней только слабую привязанность и жаждет переменить предмет своей страсти. Сделайте его счастливым сегодня, когда он желает видеть Вас без свидетелей, в эту волшебную ночь, преисполненную неописуемых прелестей.
— Я буду ждать в оранжерее, — твердо проговорила Атенаиса.
Они расстались. Лозен поспешил в первый этаж, достал в гардеробной два плаща и две маски и направился к фонтану Нептуна.
В парке начался роскошный фейерверк. Король стоял у входа в шатер, окруженный принцами, принцессами и свитой. Все были поглощены фейерверком и внезапное исчезновение Людовика прошло незамеченным.
— Куда ты ведешь меня? — шепотом спросил король Лозена, когда они, закутанные в плащи и под масками, пошли по парку. — Ведь все аллеи пусты. Нечего смотреть, надо подождать, пока кончится фейерверк.
— Кто знает, Ваше величество, быть может, нас ожидает какой-нибудь сюрприз.
— Какой сюрприз?
— Может быть, совсем неожиданный, — сказал Лозен, внезапно останавливаясь (они подошли к лестнице, ведущей в оранжерею). — Может быть, мы уже совсем близко от него, но проводник хочет раньше получить награду, — бойко добавил он.
— Что это значит? — спросил Людовик.
— Ваше величество, если то, что Вы найдете, доставит Вам счастливую минуту, если Вас ожидает блаженство и восторг, окажите мне одну малость.
— Хорошо. Чего ты хочешь?
— Свободы одного человека.
Король отступил.
— Надеюсь, что не Фукэ, Антуан? Ты мог бы поплатиться за это головой.
— Ваше величество, что Вы говорите! Я прошу свободы поручика Годэна де Сэн-Круа; отпустите его в такую чудную ночь!
— А, ты просишь за других, а не за себя, Антуан? Это похвально. Хорошо!.. Если я найду что-нибудь действительно прекрасное, твое желание будет исполнено.
— Я имею Ваше слово, Ваше величество?
— Я даю тебе его.
Они подошли к часовым.
— Кто идет? — крикнул солдат.
Лозен снял маску и, распахнув плащ, сказал:
— Это — я, комендант дворца. Слушай: я спущусь в оранжерею с тем человеком; не пропускай никого, пока мы не вернемся. Понял?
Солдат поклонился.
Лозен и король спустились по лестнице, известной под названием “Сто ступеней”. Двери оранжереи были открыты, в ней царил матовый полусвет, проникавший сквозь ветви деревьев, стоявших у входа. Лозен пошел вперед, а затем, остановившись у одного развесистого растения,
Эта красивая картина произвела большое впечатление на короля. Тишина и уединение оранжереи, ночь, отдаленный шум веселящейся толпы, треск фейерверка и эта прелестная женщина в такой сказочной обстановке!..
Лозен слегка кашлянул; дама быстро поднялась со своего места.
— Атенаиса! — воскликнул король и, не обращая внимания на присутствие Лозена, бросился к ней, после чего, срывая маску, опустился к ногам Монтеспан и, целуя ее руки, воскликнул: — Неужели же я могу видеть Вас только под покровом ночи и должен пробираться к Вам, как вор?
— Ваше величество, когда и как бы Вы ни приходили, я бесконечно счастлива, — прошептала Атенаиса.
Лозен вышел в другой зал оранжереи.
— Никто не придет, — пробормотал он, — я верно рассчитал. Пенотье должен будет исполнить свое обещание.
Однако Лозен ошибся. Кто-то пришел в оранжерею уже раньше и видел, как король и Лозен спускались с лестницы.
Когда маркиза де Монтеспан рассталась с Лозеном, чтобы отправиться в оранжерею, Лавальер также покинула зал. Она ревнивым взором следила за переговорами графа с Атенаисой и, заметив, что та ушла, последовала за Монтеспан и видела, как та направилась в оранжерею и исчезла в ней. Сердце Луизы сильно билось; она перебежала через террасу и спряталась в группе растений, украшавших вход в оранжерею. Она видела, как Атенаиса осмотревшись опустилась на скамейку, приняла соблазнительную позу и устремила взор на вход. Луиза больше не сомневалась; она видела достаточно и знала, какое несчастье угрожает ей, все было теперь ясно. Она видела, как пришел Лозен, как король опустился на колени перед красивой, соблазнительной женщиной, и испытывала ужаснейшие муки. Ей хотелось умереть тут же, сейчас, в этом сыром углу, но ее желание к несчастью не исполнялось; она должна была видеть, как Людовик обнял маркизу и привлек ее к себе, как дрожащими руками гладил ее роскошные волосы. Луиза прижала лоб к каменному подоконнику; она была в полузабытьи и не могла двинуть ни одним членом.
Лозен два раза прошел мимо, но не заметил ее.
Наконец Лавальер пришла в себя и с отчаянием взглянула на скамью, на которой сидела Монтеспан; все исчезло, никого не было видно.
— Быть может, это был сон? — прошептала отвергнутая фаворитка, стараясь овладеть собой. — О, Господи, если бы это было так! Но нет, нет!.. Вот и его следы виднеются на песке!
Луиза с трудом поднялась на лестницу и пошла в парк, в котором виднелись гуляющие. Фейерверк уже кончился; взвилась последняя ракета, издали доносились оглушительные крики; “Да здравствует король!”.
— Странно, — сказал один из проходивших кавалеров своей даме, — король куда-то скрылся. Его не было во время фейерверка.
Луиза закуталась плотнее в плащ и прислонилась к дереву.
“Да, и все это время он был с ней, этой Атенаисой!” — мучительно пронеслось в ее голове, и при этом она осмотрелась кругом.
— О, вот то место, где он впервые обещал вечно любить меня, — простонала она, — там, между этими деревьями, он предлагал мне корону, а в нескольких шагах отсюда коварно разбил мне сердце.