Опасные пути
Шрифт:
— Благодарю Вас! Но Вам пришлось сделать такой далекий путь.
— Меня проводили, — ответила Аманда, слегка покраснев.
— Вероятно, у ворот стоит молодой Дамарр, — шепнул Мишель.
Маркиза слышала эти слова; ее лицо вспыхнуло, она направила на Аманду горящий взгляд; что-то подкатило у нее к горлу и она чуть не задохлась, но из этого состояния ее вывел возглас:
— Анри дурно… помогите!
Все обернулись. Анри д‘Обрэ полулежал в кресле, но жена поддерживала его.
— Помогите мне отнести его в спальню, —
Все были поражены и растеряны. Мария первая подбежала к брату.
— Господи, что такое? Скорей доктора! — воскликнул Мишель.
Анри уже не мог идти, так что двое слуг отнесли его в спальню.
Мария в числе других последовала за ним. Когда больного внесли в спальню, он громко закричал:
— О, я видел что-то, я вижу, вижу…
— Ради Бога, не волнуйся! — успокаивал брата Мишель.
Больного уложили на диван.
— Я видел отца, — продолжал Анри, устремляя взгляд в угол, — на нем была блестящая белая одежда, а в руках у него был стакан или чаша…
Комната опустела, в ней стало тихо; около больного оставались только его жена, Мишель и Мария.
— Мария, — спросил Анри, — как ты себя чувствуешь?
— Я очень разбита и огорчена твоей болезнью; меня мучает, что ты так волновался из-за меня. Но не беспокойся; как только ты поправишься, я постараюсь отблагодарить тебя.
— Я хочу остаться один, — сказал больной.
Мишель и Мария вышли из комнаты, около больного осталась одна Тереза; у дверей маркизе сделалось дурно, она не могла держаться на ногах.
— Отвезите ее домой, — воскликнула госпожа де Невиль, — несчастная совсем расхворается.
В то время как один лакей был послан за доктором, а другой — за священником, Мишель и Невиль довели маркизу до экипажа. Она поблагодарила их слабым рукопожатием, и экипаж тронулся.
Однако маркиза вскоре не оправилась, и ее сердце усиленно билось; когда она проезжала мимо собора Богоматери, часы пробили одиннадцать.
“Теперь Анри д‘Обрэ уже умер, — подумала она, — еще двое должны последовать за ним и тогда мы свободны”.
Она была права: в то время, когда ее экипаж проезжал по Новому мосту, Анри д‘Обрэ покончил расчеты с жизнью.
Родные в суматохе забыли все окружающее. Аманда поспешно поставила поднос с подарками на стол.
— О, — воскликнула в эту минуту госпожа де Невиль, — сегодня, когда наступило полное примирение, когда брат и сестра пили из одного бокала, как раз сегодня такое несчастье. Это ужасно!
Аманда прислушалась; она хотела задать вопрос, но ею овладел страх и она поспешила уйти из столовой.
Явился доктор; его повели в спальню. Аманда была так напугана происшедшим несчастьем, что не могла идти и, выйдя в соседнюю комнату, должна была опуститься на стул. Ее взоры со страхом блуждали по комнате и остановились на лежавшей на полу бумажке, имевшей вид конверта. Аманда наклонилась и подняла ее; от бумажки исходил сильный, одуряющий запах.
На улице ее ожидал Дамарр.
— Ренэ! — воскликнула она, бросаясь к возлюбленному.
— Ты вся дрожишь? Что с тобой?
— Пойдем скорей отсюда, — прошептала Аманда, — Анри д‘Обрэ умирает.
— Опять д‘Обрэ? Маркиза де Бренвилье только что уехала отсюда. Мишель д‘Обрэ помогал ей сесть в экипаж.
— Она, да, она… я не знаю, что мне делать, — простонала девушка, — Ренэ, объясни мне! — и девушка в полуобморочном состоянии обхватила плечи жениха.
— Я не знаю, что со мной, но мне кажется, что кто-то все время шепчет мне на ухо: “Маркиза — великая грешница”.
Ренэ вздрогнул, а затем прошептал:
— Мое предчувствие, мое предчувствие.
— Господин д‘Обрэ, — сказала Аманда немного оправившись, — заболел; он пил из одного стакана с сестрой.
— Ну, а маркиза? Она здорова?
— Вероятно; она долго оставалась там после несчастья.
— Тогда это все — пустяки, Аманда; если бы в стакане было что-нибудь вредное, то и маркиза подверглась бы этому действию.
— В том-то и дело, — шепнула Аманда, — я нашла на полу вот этот порошок; по-моему, это — противоядие.
— Аманда!
— Шш… я могу ошибаться, но ведь ты знаешь, что я многому научилась в доме моего отца. В этом пакетике был орвьетан, а, может быть, еще что-нибудь. Кто-то, наверное, принимал в этой комнате противоядие.
Ренэ помолчал несколько минут, а затем произнес:
— Не потеряй этой бумажки! Мы исследуем ее. Я поговорю с Дегрэ.
— Ренэ, — воскликнула Аманда, — подумай о моем отце. Маркиза… Сэн-Круа… имеют сношения с моим отцом… О, Боже… мы должны молчать ради него.
— Ты права, — сказал молодой человек, — Гюэ имеет какое-то отношение к ним. Я узнал его тогда ночью. Мы должны молчать, чтобы спасти твоего отца.
XIII
Страшный разговор
Церковь св. Жермена была ярко освещена; в этот вечер в ней совершалась заупокойная служба по умершем Сэн-Лорене. В церкви было довольно много молящихся. У бокового придела за большой колонной стояла на коленях дама под густым вуалем. Во время пения заупокойной молитвы из толпы молящихся выделился какой-то мужчина и стал незаметно пробираться к боковому приделу, бросая внимательные взгляды за каждую колонну. Добравшись до одиноко молящейся дамы, он притаился за колонной и не спускал с нее взора. Заметив, что она зарыдала, он весь передернулся и даже топнул ногой, а затем подошел к ней и положив руку ей на плечо, тихо сказал: