Опасные пути
Шрифт:
— Сюзанна!
Молящаяся встрепенулась; ухватившись за руку незнакомца, она поднялась с колен и устремила растерянный взгляд на темную фигуру.
— Злой демон, — прошептала она, — что ты делаешь здесь?
— Что я сделал тебе, Сюзанна, что ты так называешь меня? Разве я не сохранил твоей тайны? Разве я не приложил всех стараний, чтобы спасти твоего ребенка?
— Я не знала, что ты здесь, — проговорила герцогиня Дамарр (это была она). — Я воспользовалась отсутствием мужа, чтобы пробраться сюда. Я должна излить свою душу Богу и помолиться за умершего, который так согрешил передо мной.
— Ты и не знаешь, что я сделал для тебя, — сказал Лашоссе, — ты не знаешь, какую жертву я принес. Уже много дней я
— Он? Сэн-Лорен стал бы выдавать нашу связь?
— Да, я знаю это. Я не покидал его, он должен был стать спасителем своего сына и не захотел этого. Знаешь ли, Сюзанна, что сделал я, твой демон? Наклонись, Сюзанна, приблизь ко мне свое ухо! Я сказал себе: Сюзанна не должна быть несчастной, мир ее души не смеет быть нарушен, а так как Сэн-Лорен рано или поздно выдаст ее тайну, то он должен погибнуть. Чтобы освободить тебя и отомстить ему, я убил его.
Раздавшиеся в эту минуту звуки органа и пение заглушили крик Сюзанны.
— Отойди от меня, сатана! — сказала она, осеняя себя крестом, — я сейчас же расскажу все.
Она сделала движение, чтобы уйти, но Лашоссе удержал ее.
— Ни шагу! — прошептал он, — я последовал сюда за тобой, чтобы все открыть тебе, но ни шагу дальше, или тебя и всех твоих близких постигнет несчастье.
— Оставь меня! Я пойду к своему мужу и сыновьям…
— Твои сыновья! — с насмешкой проговорил бродяга. — Хорошо, иди к ним! Знаешь ли ты, что стало из Годэна Сэн-Круа? Человеку, за которого сегодня молятся, было предсказано, что он будет вовлечен в погибель своим сыном, но притом и последний погибнет сам из-за первой женщины, которую полюбит. Все это исполнилось. В парке Мортемар Годэн познакомился с этой ужасной маркизой и она своими поцелуями толкнула его на преступление. Я умертвил Сэн-Лорена ядом, который был изготовлен твоим сыном вместе с его проклятым сообщником, итальянцем Экзили. Поблагодари меня, Сюзанна, я избавил тебя от Сэн-Лорена; теперь уже никто не знает твоей тайны. Но я сделал еще больше: Годэн должен был убить Сэн-Лорена, но я взял это на себя для того, чтобы рука Годэна не обагрилась кровью отца. Называй меня теперь чудовищем!
Свечи, люди, алтари, — все запрыгало у герцогини перед глазами она без чувств упала на пол.
Лашоссе счел необходимым уйти; он плотнее закутался в плащ и поспешил из церкви. Как только он исчез в толпе, из-за колонн вышли трое мужчин.
— Это был он, — сказал один.
— Вы его узнали? — спросил другой.
— Без сомнения. Раньше, когда мы следили за ним, я было потерял его из вида, но теперь я узнал его. Но что это? Посмотрите: дама в обмороке.
Все трое поспешили к герцогине Дамарр, лежавшей без сознания на каменных плитах, подняли ее и посадили на скамейку. Несчастная женщина оправилась и испуганно открыла глаза.
— Герцогиня, — сказал один из троих, учтиво кланяясь, — искренне сожалею о случившемся с Вами несчастье. Прикажете послать за экипажем и проводить Вас?
— Благодарю Вас; будьте добры достать мне экипаж.
Мужчины проводили герцогиню до коляски.
— Подите-ка, Жером, к племяннику покойного Сэн-Лорена, — произнес говоривший с герцогиней, — и скажите ему, что мы напали на след господина Ролатра, который обедал у покойного в день его смерти.
Слуга ушел.
— Знаете, Лами, — продолжал тот же, обращаясь к своему спутнику, — тут, как мне кажется, совершаются очень запутанные дела. Этот негодяй, за которым мы следим, и Пенотье, оба прекрасно осведомлены о том, почему и как умер Сэн-Лорен.
— Весьма возможно, что Вы правы, господин Дегрэ, — сказал другой, — жаль, что Вы на полчаса опоздали тогда в гостиницу “Принца Конде”.
— Я постараюсь возместить потерянное, — ответил Дегрэ.
— Вы
— О, я знаю, Ренэ, что Вы свели дружбу с полицейскими шпионами…
— Не в том дело. Послушайте дружеского совета, Вы знаете, что я никогда не позволял себе говорить Вам что-нибудь. Неужели Вы думаете, что Сэн-Круа и итальянец Экзили совершенно чисты и невинны?
— Вы превратно судите о них, Ренэ, Сэн-Круа — очень сведущий парень; он извлекает пользу из своей науки.
— Он обманывает Вас. Я знаю, что он был введен Вами в то общество, что он встретился там с Экзили, что там произошло побоище. Гюэ, послушайтесь дружеского совета! Порвите узы, связывающие Вас с этой тайной, пока еще не поздно.
— Вы, кажется, очень хорошо осведомлены обо всем, благодаря ищейкам де ла Рейни.
— Я получил все эти сведения вовсе не от полицейских агентов, я сам был свидетелем того собрания.
Гюэ испуганно отскочил, с изумлением взглянул на молодого человека и воскликнул:
— Вы сами были свидетелем?.. Это невозможно!
— Как Вы знаете, я живу на улице Серпан; вот послушайте, я все расскажу Вам.
Ренэ рассказал старику, каким образом обнаружилась тайна, окружавшая братство Розианум. Чем дальше он рассказывал, тем подавленнее становился Гюэ.
— Я погиб! — воскликнул он. — Ренэ, дорогой мой, как мне спастись?
— Пока еще это вполне возможно; до сих пор еще ничего нельзя было установить, — сказал молодой герцог, — Вы и члены братства приняли все меры предосторожности.
Гюэ немного приободрился.
— Очень трудно раскрыть тайну союза, — продолжал Ренэ, — не вызывая большого скандала. Когда Дегрэ и я поднялись с полу, нас окружал непроницаемый мрак; мы хотели выбраться, бродили ощупью в темноте, но повсюду натыкались на стены. Нам пришла в голову ужасная мысль, что мы погребены заживо; мы совершенно не знали, с какой частью катакомб сообщается это подземелье. Мы могли умереть с голода в этой ужасной могиле, а потом наши скелеты могли быть сожжены в какой-нибудь химической печи, и никто никогда не узнал бы о нашей гибели. Проходили часы за часами, и наше предположение становилось ужасной уверенностью. Вероятно было уже утро, но мы не видели нигде ни малейшей полоски света, не слышали ни малейшего шума; к несчастью, у нас не было кремня, чтобы высечь огонь. Мы кричали, но нам отвечало лишь одно эхо. Мы ходили вдоль стен, но нигде не могли нащупать никакой щели; мы стучали, искали, но нигде не было никакого отверстия. Нами овладевало все более сильное беспокойство, мы начали исследовать каменные плиты пола и пришли к убеждению, что заключены в подземелье, откуда выход невозможен. Тяжелый воздух, пропитанный каким-то одурманивающим запахом, одуряюще действовал на наш мозг. Сев на пол, мы с покорностью стали ждать смерти; нам казалось, что мы задыхаемся. Наконец я очнулся, почувствовал сильный толчок в бок.
— Посмотрите, — шептал мне Дегрэ.
Я посмотрел наудачу в темноту, и мне показалось, что виднеется слабый свет. Последний приближался. Дегрэ сейчас же превозмог слабость и взял в руки пистолет.
— Кто там? — крикнул он, — откройте двери, или я буду стрелять.
Послышался спокойный голос:
— Можете стрелять; если я не захочу, то вы и не выйдете: а если вы убьете меня, то вас никто не выпустит.
Я узнал голос моего хозяина де Гэма.
— А! — воскликнул Дегрэ, — это — Вы? Мы уже видели Вас один раз. Вы тоже принадлежите к числу этой шайки, Вы — хозяин этого вертепа. Полиция шепнет словечко всем этим господам-химикам, которые, между прочим, занимаются тем, что убивают друг друга.