Опасные удовольствия
Шрифт:
– А Батурский здесь с какого боку?
– Как с какого? Банк «Гарант» имеет представительство в Германии и через него перечисляются деньги за проданную нефть.
– Так, значит, Куницын фантастически богат? – сделав квадратными свои аквамариновые глаза, прошептала Дирли-Ду и оглянулась на дверь кабинета. – Оттуда доносился тихий храп бесчестного нефтяного воротилы Куницына. – Он должен быть дьявольски богат!
Вероятно, это было все, что смогла уловить Дирли-Ду из пламенной, проникнутой гражданским пафосом речи Константина.
Костя
– Знаешь, ты кто?
– Кто?
– Дирли-Дурочка. Я закончил. Пойдем.
Костя аккуратно сложил в портфель ксерокопии и возвратил в сейф оригиналы.
– Я ухожу. Ого, четвертый час. Ты не замерзнешь тут?
– Буду греться о спящего миллиардера. Как ты думаешь, утром он не предложит мне руку и сердце?
– Обязательно откажись. Ездить на свидания и отправлять посылки в колонию усиленного режима – сомнительное удовольствие.
– Жестокий! Чао!
– Около восьми он, я думаю, проснется. Буду тебя ждать в машине на автостоянке.
– Давай. Не хочешь поцеловать меня в щечку? – Константин замер.
– Неблагодарный! – возмутилась Дирли-Ду. – Я вроде оказала тебе услугу.
– Дирли… Ты не представляешь, как я тебе благодарен! И с каким диким удовольствием я бы сейчас…
Костя жадно смотрел на Дирли-Ду, глаза его мерцали мрачным огнем. Портфель с бесценными бумагами уже валялся у его ног. Но капитан не двигался.
– Нет. Нельзя, – вздохнул он обреченно, поднял портфель и направился к выходу.
– Почему нельзя? – удивленно крикнула вдогонку Дирли-Ду. – Почему нельзя?
– Ты принадлежишь Андрею, – донеслось из коридора.
– …Я принадлежу Андрею? – удивленно говорила Дирли-Ду, забираясь на диван и прижимаясь к горячему, уютному Куницыну. – Андрею? Нет. Если я кому-то когда-то принадлежала, то маме с папой, солнечному свету и воде, утреннему воздуху, цветам и пчелам, аромату хвои в осеннем лесу, упавшим листьям. Природе, мирозданию, Богу. Но принадлежать конкретному мужчине? Исключено…
Глава 31
В семь утра происходила сдача дежурства.
– Ну и ночка сегодня выдалась, мужики, – сказал крепыш с бычьей шеей и неимоверным торсом, на груди которого была укреплена (для тупых) карточка с надписью «Охранник». – Правда, Ген?
– Ага, – ответил Гена. – Это. Выдалась. Да.
– На втором, в «Люксус трейд», – полночная коррида. Всем коллективом обмывали какую-то удачную сделку, – продолжал крепыш Алексей. – На четвертом – коммерческий директор «Боярыни» устроил бедлам с тремя телками. На седьмом этаже трудились над балансовым отчетом, да так напряженно, что у них замкнул компьютер, вызывали спасателей. На девятый в «Ойлэкспорт» такую девочку привели – замри и не моргай! Землетрясение.
– Ага. – Гена сладострастно крякнул. – Того. Девочку.
– На двенадцатом куролесили в «Квадре» – упились до чертиков, приезжала «скорая».
– А чё за баба? – поинтересовался охранник, принимавший
– Как говорится, «мне б такую», – вздохнул Алексей. – Хотя не совсем понятно. Если он ее для себя привёл, зачем было еще референта вызывать? Правда, Ген?
– Ага, – кивнул Гена. – Я того. Не понял.
– Ну, мужики, непонятно. Представьте, Венера в мехах, почти голая, но шуба тысяч за десять, глаза сверкают, волосы рыжие, ноги плавно переходят в уши. Пользуйся и задыхайся от восторга. А через полчаса «Ойл» вызывает референта. Зачем? Или у них композиция «три в одном»?
– Не-а, – вставил Гена. – Они того. Работали. Ну… Дела какие-то решали. Э… Без шуток.
Охранники яростным гоготанием поддержали изысканную остроту.
– Так, ну мы пошли. Пойдем, Гена. Счастливо отдежурить, мужики!
Вячеслав Матвеевич осторожно пошевелился. Огненные вьющиеся волосы щекотали его грудь. Президент компании с ужасом осознал, что он лежит на диване в своем кабинете, причем абсолютно голый, в обнимку с неизвестным рыжим созданием. К счастью, сверху Вячеслава Матвеевича укрывал клетчатый плед. Создание завозилось, задвигалось, ткнулось в грудь чем-то мягким, и из-под пледа выглянули сине-зеленые глаза. «Дирли-Ду», – вспомнил Вячеслав Матвеевич, напрягся, пытаясь воссоздать в памяти какую-нибудь приятную картинку минувшей ночи, но не смог.
Дирли-Ду выбралась на волю и сонно улыбнулась. Она была в рубашке Куницына.
– О-о-о, – зевнула Дирли-Ду. – Ты был бесподобен! Ангел мой. А я слегка замерзла под утро.
Вячеслав Матвеевич сел, обернувшись в плед. Он снова попытался вспомнить хоть что-то, но потерпел фиаско. А ночь, надо полагать, выдалась напряженной – весь торс Куницына был измазан губной помадой. «Какой позор, – подумал он. – Ничего не помню. Неужели старость? Или выпил лишнего на банкете?»
– Во сколько у вас начинается рабочий день?
Вячеслав Матвеевич с нехорошим предчувствием посмотрел на часы. Половина девятого!
– Я уже полчаса плодотворно тружусь, – кисло ответил он.
Дирли-Ду натягивала платье.
– Хорошо, что я закрыла дверь изнутри? Сейчас твоя секретарша куда-нибудь выйдет, и я испарюсь. Нельзя подрывать твой авторитет, правда?
Дирли-Ду присела рядом с обескураженным, растрепанным Куницыным и ласково прижалась к нему.
– Я могу надеяться на повторение? Гениальный секс, талантливый партнер, незабываемые ощущения.
Вячеслав Матвеевич молча обнял Дирли-Ду за плечи и уткнулся носом в ее лохматую шевелюру. Проклятый склероз! Он ничего не помнил! Он пропустил столько чудесного!
– Ну, я умчалась. Отпускай меня, пока секретарша снова не появилась!
– Дирли-Ду!
Девушка звонко чмокнула Куницына в щеку, рванулась к двери, выстрелила замком.
– Я заеду к тебе! – шепотом крикнула она с порога. – Чао! Чао! Я побежала!
Удрученный Вячеслав Матвеевич снова запечатал кабинет и отправился в душ…