Опасные удовольствия
Шрифт:
– Она фантастически жадная! Как устроен человек! Чем больше имеет, тем больше ему хочется!
Перевернув над головой Виолы мусорный бак, женщины смолкли и выжидательно уставились на президента компании.
– Так… – задумчиво протянул Вячеслав Матвеевич.
– Наш главный бухгалтер Жанна Васильевна подсчитала… Говорите, Жанна Васильевна.
Главный бухгалтер прокашлялась:
– Мы подсчитали, что если оставить всех наших детей там, где они сейчас, и дать им возможность закончить курс лечения, а потом плюс обратные билеты, то получается вот какая сумма, вот посмотрите калькуляцию, Вячеслав Матвеевич, я здесь
– Оставшееся время мы будем работать без зарплаты, – сказала Полохова. – У нас есть несколько микроавтобусов, оборудованных для перевозки инвалидов, спортивный зал со специальными тренажерами, – все это мы продадим. Некоторую сумму соберем с помощью телевизионной и газетной рекламы. Но все равно денег не хватит.
– Я думаю, ни к чему идти на такие жертвы. – Вячеслав Матвеевич откинулся в кресле и посмотрел в окно. – Мы действительно были с Глебом Николаевичем большими друзьями. Продолжайте спокойно работать. Как и раньше, при жизни Глеба. Жанна Васильевна, в понедельник приезжайте сюда со всеми документами, отчетами, балансом, а я дам указание одному из своих помощников обсудить с вами дела фонда.
Дамы застыли над кофейными чашками. Им не верилось, что дело решилось так быстро и удачно.
– Как нам расценивать ваши слова, Вячеслав Матвеевич? – с замиранием спросила Анна Тимофеевна. – Вы берете нас под свой патронаж?
– Именно. Я, конечно, не такой крутой, как Глеб Николаевич…
Женщины облегченно захихикали. Перед визитом они навели справки и знали, что господин Куницын по степени крутизны посоперничает со многими.
– …но могу гарантировать вам спокойную и плодотворную работу. А если я пойму, что ваша деятельность максимально эффективна – то можете рассчитывать и на строчку в моем завещании. У меня нет жены, которая станет вас грабить после моей смерти.
Дамы совсем расслабились, развеселились и бодро накинулись на коробку шоколадных конфет.
– Вам ли говорить о смерти, Вячеслав Матвеевич! – игриво воскликнула Анна Тимофеевна, подрагивая плечами и необъятным бюстом. – Такой интересный мужчина, в самом расцвете…
Куницын грустно улыбнулся:
– А Глеб Николаевич был моим ровесником. И его уже нет. Так, хорошо. Жанна Васильевна, значит, в понедельник.
Анна Тимофеевна, которая находилась при прощании ближе всех к президенту, была осчастливлена лобызанием ручки. Это невероятно ее смутило.
– Ой, Вячеслав Матвеевич! Какой вы галантный!
Уже в приемной Куницын остановил женщин, вспомнив о чем-то.
– Но, насколько я знаю, Глеб финансировал еще два фонда. Как у них дела?
– Так же! – хором рапортовали женщины. – Тоже получили письма. Сейчас в панике мечутся, ищут спонсоров. Как и мы.
– Телефоны?
– У меня есть, – сказала бухгалтер и полезла в сумку. – Мы сотрудничаем.
– Маруся, запиши телефоны…
Фондовые дамы ехали в лифте, и зеркальную кабинку переполняли радость и возбуждение.
– Как сейчас начнем звонить всем родителям! Вот счастья-то будет!
– А может, подождать до понедельника? Вдруг он передумает, а мы обнадежим людей?
– Он не передумает. Видно порядочного человека.
– Батурская – стерва!
– Стерва!
– Ой, девочки, но Куницын – настоящий мужик. Красавец!
– Не такой уж красавец.
– Но стиль, манеры, речь. Очаровательный!
Если
Автомобиль Вячеслава Матвеевича остановился у дома Виолы Батурской. Куницын был раздражен. Живая Виола никак не хотела утрамбовываться в рамки божественного образа, который был создан мечтами Вячеслава Матвеевича, и вела себя неподобающе. Зачем она затеяла ликвидацию фондов? Откуда такая жадность?
Поднимаясь по лестнице, президент «Ойлэкспорта» столкнулся с высоким смуглым красавцем, стремительно сбегавшим вниз. Взгляды мужчин пересеклись на долю секунды, но этого мгновения хватило, чтобы Вячеслав Матвеевич почувствовал в груди какое-то неясное неудобство, смятение, так, словно парень не был ему чужим. Ощущение непонятного беспокойства было столь сильно, что Куницын, преодолев лестничный пролет, все-таки не выдержал и оглянулся. Стройный красавчик открывал наружную дверь. Его картинная внешность стопроцентно, до оскомины соответствовала стандартам героя-любовника: черные брови, улетающие от переносицы к вискам, точеный нос и скульптурный подбородок с ложбинкой. Ворот тонкой черной водолазки плотно обхватывал крепкую шею, распахнутая короткая куртка открывала широкую грудь в рельефных мышцах, джинсы натужно обтягивали узкие бедра…
…Виола была не совсем одета и не совсем накрашена. Воздушный, прозрачный пеньюар струился вниз, к полу, обрисовывая фигуру. На Куницына полыхнуло жаром. Глаза Виолы странно блестели, а губы, лишенные помады, казались слегка припухшими. Вячеслав Матвеевич с трудом подавил в себе желание накинуться на нее, такую доступную, мягкую, горячую, смять, скомкать в объятиях.
– Ты? – удивилась Виола, смущенно улыбаясь и панически оглядываясь на зеркало. – Я не ждала… Видишь, раздетая. Подожди, хорошо?
Куницын снял плащ и прошел в зал. Через пятнадцать минут, в течение которых Куницын разрывался на части, не в силах соединить нежную, утонченную, возвышенную Виолу с Виолой алчной, жадной, пожирающей младенцев, героиня дня вернулась в комнату. Теперь она была во всеоружии – на ней было розовое платье-мини с американской проймой, а оттенок губной помады точно соответствовал наряду.
– Как я рада тебя видеть, – мурлыкнула карамельно-розовая Виола, сбрасывая туфли и забираясь с ногами в кресло. Это упражнение удалось ей настолько хорошо, что у Куницына случился приступ тахикардии. За десять лет ноги Виолы не стали менее красивыми и более толстыми, они по-прежнему оставались идеальными, и Виола давала своему визави возможность в этом убедиться. – Не ожидала, что ты приедешь так, без звонка. Что-то случилось?
– Случилось, – недовольно пробубнил Вячеслав Матвеевич, с трудом отрывая взгляд от женщины и переводя его на менее волнующий предмет – огромный японский телевизор. – Сегодня у меня на работе были посетители…
– Да? Интересно. Постой, я такая безалаберная хозяйка, я даже не предложила тебе кофе, чаю или выпить. Будешь что-нибудь?
– Спасибо, не хочу.
– И что же за посетители были у тебя сегодня?
– Женщины из благотворительного фонда, который ты собираешься прикрыть, директор, бухгалтер…