Опасный босс моей подруги

Черногорская Ксения

– Догоняй. Руки помоем.

Опасливо осматриваюсь. Вообще, если честно, контраст по сравнению с той квартирой, в которой теперь живу я - просто огромный. В глаза бросается. Там всё скромно и как-то... недорого, что ли. Понятно, в общем-то, для корпоративной квартиры. Но квартира Платона даже на фоне какой- нибудь хорошо обставленной квартиры с евроремонтом, выглядит просто безумно шикарно. И планировка такая, к какой я совсем не привыкла. Тут половины стен нет, наверное. То ли снесли, то ли изначально их тут не было.

– Ты чего там застряла?
– доносится до меня голос Платона.

–

Иду, - разувшись, отзываюсь я.

Захожу в ванную. Ни-фи-га...

Оглядываю просторное помещение с огромной ванной-джакузи, занимающей дальний угол. Оно размером с комнату в общаге, которую мы совсем недавно делили вместе с Дашкой... Светло- голубой и тёмно-серый мрамор... Растения какие-то тропические... Пахнет свежестью и цветами... Блин, в стене телевизор!!! О-фи-геть... Причём, большой такой...

Платон с усмешкой глядя на меня, вытирает руки белоснежным полотенцем, свисающим с крутящейся металлической вешалки, установленной на круглую тумбу из какого-то камня.

Подхожу к раковине и вижу себя в огромном и чистом зеркале. Подсветка такая, что все красные пятна на лице заметны очень хорошо. Блин, В той квартире, когда я перед зеркалом косметику смывала, я так стрёмно не выглядела. Опускаю глаза, нахожу мыло и принимаюсь намыливать руки.

– Я пойду чайник включу, - говорит Платон.
– Не стесняйся, осваивайся.

Оборачиваюсь и коротка киваю.

– А каким полотенцем руки вытирать?

– А любым, - усмехается он и уходит.

Моя руки под мощной струёй из серебристого крана, рассматриваю то, что стоит на полках. Довольно скудно, если честно. Чистый и массивный бритвенный станок, пена в железной тубе, твёрдый дезодорант, какой-то лосьон после бриться, зубная щётка и зубная паста. В этой огромной ванной с нехилой такой душевой кабиной до потолка, тумбами из камня, огромным джакузи с множество дырочек в белоснежной поверхности, всё это смотрится так, будто Платон живёт в отеле очень крутой гостиницы. И здесь только те вещи, которые он привёз с собой. Вон шампунь ещё стоит на полочке. И гель для душа. Мочалка еще небольшая. Кусок пемзы. Всё. Офигеть, Да тут пару диванов можно поставить напротив этого джакузи... А при этом такой скудный набор вещей. Я, конечно, понимаю, что это ванная в квартире холостяка, но всё равно - как-то очень уж скромно.

Тем более, что такая роскошь кругом. В нашей крохотной ванной в общаге, у нас вещей раз в двадцать, наверное, больше было!

Выключаю воду, вытираю руки и, оглядываясь на свисающие из металлической кадки на стене крупные ярко-красные и ярко-оранжевые тропические цветы, выхожу из ванной.

Платон стоит у огромного окна. Они здесь тоже другие. Намного больше, чем те, которые в моей новой квартире. И выходят во двор. Наверное, поэтому, несмотря на то, что окно приоткрыто сверху, здесь так тихо. Только чайник еле слышно шумит закипающей водой.

Пиджак уже снят. Платон только в брюках и расстёгнутой на две верхние пуговицы рубашке. Стараюсь не думать о том, что он как-то вызывающе сексуален.

– Тебе удобно в платье?
– спрашивает он.

Глаза смеются,

– Я бы переоделась, - пожимаю плечами я.

–

Где тебе удобнее это сделать - в спальне или в ванной?

– В ванной.

– Тогда вперёд.

Ухожу и переодеваюсь в пижаму. Надеваю её на голое тело. И когда я выхожу к Платону, понимаю вдруг, что меня это очень возбуждает. Что каждое касание мягкой шелковистой ткани моей кожи, приносит мне удовольствие. Потому что это происходит на глазах у Платона. Никогда не думала, что эта пижама может быть настолько эротичной.

– Присаживайся, - кивая на широкий стул у стола, говорит Платон.
– Чайник уже скоро вскипит.

Сажусь на мягкое сиденье, осматриваю пространство кухни, почти полностью открытой для огромной комнаты. Кухня - элитная и очень дорогая. Это заметно по использованным для её создания материалам. И здесь тоже очень мало мелких предметов

– Почему у тебя так мало вещей?
– озадачиваюсь я вслух.

– Ты о чём?

– Ну, - я снова оглядываю пространство кухни, - здесь же почти ничего нет. Кроме техники и двух чайников.

– Здесь всего достаточно, Я люблю минимализм,

– А ты давно здесь живёшь?
– спрашиваю я.

– Чуть больше восьми месяцев. Я купил эту квартиру, когда расстался с бывшей подругой. Она здесь никогда не была. И это то, что придаёт этой квартире особую ценность.

Он усмехается.

Чайник выключается с лёгким стуком. Платон подходит к нему, снимает с подставки и заливает заварку пышущим паром кипятком.

– Можно нескромный вопрос?

– Задавай, - закрывая крышку большого заварочного чайника из прозрачного стекла, произносит он.

– Почему вы расстались?

Он поворачивается ко мне и внимательно на меня смотрит.

– Из-за секса.

– Из-за секса?
– поражаюсь я.

– Да, - кивает он.
– Мы не очень друг другу подходили.

Решаю не продолжать эту тему. И без того получилось довольно бестактно.

– Но, если честно, - снова отойдя к окну и развернувшись ко мне, добавляет он, - я бы предпочёл поговорить о тебе.

– А что ты хочешь знать?
– осторожно спрашиваю я.

Он усмехается.

– О, много всего. Сколько у тебя было парней?

Нормально вообще? А я себя за бестактность корила...

– Эммм, - мычу я, - а я обязательно должна отвечать на этот вопрос?

– Если хочешь, чтобы я тебя лучше понимал, то да. Если нет, то нет.

– Трое, - потупившись, говорю я.

Он чуть приподнимает бровь. Внимательно смотрит на меня.

– Ты этого стесняешься?

Пожимаю плечами.

– Немножко.

– Почему?

– Ну... не знаю... А у тебя много было девушек?

– Сотни три, наверное. Может больше.

Он так это произносит, будто речь идёт о надоевшей хмурой погоде за окном. Буднично и как- отстранённо.

– Так много?
– поражаюсь я снова.

– Ну, я же не про отношения.

Обдумываю его ответ. Решаюсь задать ещё один вопрос.

– А отношений много было?

Платон задумывается. То ли анализирует что-то, то ли просто вспоминает.

– Трижды, - наконец отвечает он.

– И со всеми ты расставался, потому что они не устраивали тебя в постели7