Опасный босс моей подруги

Черногорская Ксения

– Я сейчас полицию вызову...
– скулит он.

– Вызови.

Платон тащит его наружу. С моей стороны подходит Сергей и я только сейчас замечаю, что у него в руке бейсбольная бита.

– Мужики, пожалуйста...
– умоляюще приговаривает водитель.
– Мужики...

– Дверь ей открой, - холодно цедит Платон.

– Отпустите меня, я открою.

Меня от ужаса уже откровенно трясёт.

Платон выпускает мужика, удерживая дверь, а тот нажимает на кнопку снятия блоков и я, услышав тихий щелчок,

тут же нажимаю на ручку и выскакиваю из машины к Сергею. Прячусь за его спиной, когда он подходит к раскрытой двери.

– Телефон, - приказывает Платон.

Мужик за рулём принимается суетиться в поисках моего телефона, который теперь, судя по всему, валяется в осколках битого стекла. Находит, испуганно отдаёт.

– Значит, слушай сюда, гондон, - жёстко произносит Платон. Делает паузу. Угрожающе играет желваками.
– Заявишь в полицию о нападении, получишь в ответ заявку о похищении девушки и попытке изнасилования. Ты это понял?

– Д-да...
– еле слышно отвечает мужик.

– Вали.

Платон захлопывает дверь. Остатки стекла с шумом сыпятся вниз.

– В смысле, я могу ехать?
– испуганно переспрашивает он.

– В смысле, уёбывай.

Мужик бормочет что-то похожее на благодарность, газует и принимается отъезжать задом. А потом его машина едет вперёд, аккуратно огибает машину Платона и, набирая скорость, скрывается впереди в полутьме одинокой дороги.

Я сажусь на корточки, обхватываю колени руками и, уткнувшись в них лицом, плачу.

Платон присаживается рядом, гладит меня по спине.

– Всё, маленькая, успокойся, всё позади. Твой телефон у меня.

Затем мягко поднимает за руку. Встаю. Трясёт меня не по-детски...

Разворачиваюсь к Платону, ныряю в его объятия и, уткнувшись лицом в его мощную, тёплую и приятно пахнущую грудь, в голос реву. Он обнимает меня, гладит по спине, по голове, и что-то успокаивающе говорит. Но из-за того, что я плачу, я ничего толком не понимаю.

Кроме одного. Я в безопасности.

Глава четырнадцатая

Почти бесшумно едет автомобиль. Сергей за рулем, Платон - на заднем сиденье рядом со мной. Мы все молчим. Уже минут десять как.

Платон, похоже, сердится на меня. А я, с одной стороны, безумно рада, а с другой - мне по прежнему тоскливо. Потому что смска от Оли не выходит у меня из головы даже сейчас, когда меня ещё немного потряхивает после поездки в машине того придурка. Я думала, что Платон спросит меня, почему я убежала и я скажу, что я об этом всём думаю. Но он не спросил. И я не знаю, как начать этот разговор.

Он поворачивается ко мне и смотрит на меня. Не укоризненно, не сердито. Просто смотрит и всё. И что у него в голове - не знаю.

– Что?
– спрашиваю я.

– Ничего, - пожимает плечами он.

– Да, я дура, я знаю, - выпаливаю

я.
– Но ты бы знал, как мне было погано!

Ничего не говорит. Отворачивается к окну.

– Ты сейчас к ней поедешь, да?

Снова поворачивается ко мне. По его мимике вообще непонятно, о чем он думает.

– Нет, - спокойно, но будто устало, говорит он.
– Мы приедем, ты пойдешь к себе, я к себе.

Пытаюсь понять, злится он на меня или нет.

– Ты разочарованна?...

– Нет.

– Ты понимаешь, почему я ушла?

– Догадываюсь.

– Ничего не хочешь мне сказать?

Он качает головой.

Отворачиваюсь к окошку и закусываю губу. В горле ком.

И дальше мы снова молчим. Каждый просто смотрит в своё забрызганное дождём окно.

Чувствую, что ревную. Боюсь, что он мне врёт. Что поедет к ней. Конечно, нафига ему такая истеричка, как я? Ещё и дура, которую одну даже ненадолго оставить нельзя. Но неужели непонятно, что я относилась к нему серьёзно? Что мне больно стало из-за этой смски? Что он дал мне понять, что он хочет со мной встречаться, а оказалось, что я для него просто одна из?!

Не выдерживаю. Снова поворачиваюсь к нему. Изо всех сил стараюсь сдержать слёзы.

Он смотрит перед собой.

– Платон...

Поворачивается ко мне. Лицо безразличное. Из-за этого ещё больнее.

– Я хочу уволиться.

Обидно до слёз, прям душу рвёт. Как много поменяла эта смска...

– Хорошо, - отвечает он.
– Это твоё право.

– И завтра я съеду из этой квартиры...
– губы дрожат. И голос тоже...

– Как скажешь, - говорит он, и снова отворачивается к окну.

– Платон...
– я едва не плачу.

Сама себя бешу, но мне так обидно и так себя жаль, что я ничего не могу с собой поделать.

Он снова поворачивается ко мне.

Хочу сказать, что мне обидно, что он так реагирует, но не могу... Вместо этого просто благодарю его:

– Спасибо, что... что ты меня спас...

– Это было нетрудно, - пожимает плечами он.
– Но слава Богу, что у тебя работала геолокация. В ином случае, всё могло закончиться гораздо хуже.

– Ты отслеживаешь меня по номеру телефона?
– распахиваю глаза я.

– С того момента, как ты сбежала. Я же понимал, что на улице ночь и дождь. Но думал, что смогу тебя так догнать.

Заламываю пальцы, кусаю губу. Как же мне плохо сейчас...

– Я увидела смску... От Оли...

– Это повод так уйти?

– А что - нет?
– вспыхиваю я.

– Карина, я тебя знаю два дня. А у тебя такое возмущение, будто ты моя жена. С Олей одно время мы встречались. И что? Или ты полагала, что до встречи с тобой я в кулачок дрочил?

Грубое слово режет слух. Почему-то сейчас оно звучит как-то особенно резко. Хотя Платон внешне совершенно невозмутим.