Опасный маскарад
Шрифт:
– В Калифорнии назревает гроза, – помолчав, промолвил Кейд. – Я обязан быть там, среди революционеров.
– Береги себя, дружище! И да сопутствует тебе удача! Но не забывай, что революция – очень рискованное дело. – Хьюстон крепко пожал руку Кейду на прощание.
Ночью в голове Кейда снова возник образ Лоры, напоминающий ангельский, и он опять вспомнил ту незабываемую ночь в прерии Техаса, колючие кактусы, бурные амурные ласки и кровожадных индейцев, затаившихся во мраке перед атакой. Тяжело вздохнув, Кейд упрекнул себя за мягкотелость и попытался изгнать Лору из своих дум. Ангельский лик ее тотчас же магическим образом преобразился в кошачий, она сердито зашипела, махнув хвостом.
Он до сих пор не мог себе простить, что незаслуженно обидел своего ангелочка с янтарными глазками. Бледное лицо Лоры, искаженное душевной болью, постоянно возникало перед его мысленным взором, вытесняя почти готовые планы вооруженного восстания в Калифорнии. Лишь колоссальным усилием воли ему удавалось заставить себя успокоиться и направить мысли в правильное русло. Именно так он и поступил в критическую минуту расставания с ней на балу, отправив ее под крыло тетушки Аннетты, и молча ушел, не раскрыв ей секрета, оставив в смятении и недоумении. Размышляя о том, что стало с ней потом, Кейд утешался тем, что она сумела выжить: ведь кошки всегда ухитряются приземляться на все четыре лапы, случайно упав с большой высоты. Нет, убеждал он себя, красотка Лора не могла пропасть, с ее-то золотистыми волосами и миндалевидными янтарными глазами! Скорее всего утешил ее французский виконт Жак Пуарье. А может быть, он и женился на ней. С какой стати она должна ждать женатого любовника? Тем более что он ей ничего не обещал и никогда не признавался в любви.
И дай Бог ей счастья в семейной жизни, она его заслужила. А он уедет от нее подальше, в Калифорнию, и постарается не вспоминать о ней, с головой уйдя в подготовку революции. Возможно, он даже возглавит восстание притесненных крестьян против тирана и ускорит присоединение страны к Соединенным Штатам. Политика – дело, достойное настоящего мужчины! Довольно размениваться на суетные проблемы и терзаться воспоминаниями о неудачном романе с взбалмошной смазливой блондинкой. Нет, пора ему отринуть все сомнения и целиком отдаться борьбе за социальную справедливость.
С таким настроением Кейд и сел на пароход, державший курс на Игеру.
Устав от бесплодных попыток распутать клубок неразрешимых проблем, связанных с Кейдом, Лора попыталась обрести душевное равновесие в общении с многочисленной родней Карлотты, навещавшей ее в Игере. Она устраивала для гостей пикники, организовывала для них продолжительные прогулки в горы, водила по магазинам, показывала им порт.
Посещение порта включало в себя и покупку доставленных в Игеру морским путем товаров. Родственницы мачехи Лоры приходили в восторг от их разнообразия и возможности купить приглянувшуюся им вещицу дешевле, чем на базаре. Уезжали они счастливые и довольные и всегда непременно дарили Лоре подарки.
– Раньше я не понимала, как выгодно иметь много родственников, – сообщила однажды Лора Карлотте, показывая отрез на платье, подаренный ей сестрой Карменситой.
– Розовый цвет тебе к лицу, – с улыбкой сказала мачеха, щупая мягкую шелковую ткань. – Но все же должна заметить, что прием гостей – всегда хлопотное дело. Впрочем, радость от встреч с родными с лихвой компенсирует маленькие неудобства, связанные с их проживанием в нашем доме.
– Я понимаю, как вы скучали по своим родным, живя в Новом Орлеане, – посочувствовала Лора, и Карлотта кивнула:
– А как я радовалась, узнав, что твоего папу назначили послом в Игеру! Произошло воплощение моей заветной мечты
– Вы счастливы в браке с моим отцом, не так ли? – тихо спросила Лора.
– Да, очень! – подтвердила Карлотта и пытливо взглянула на падчерицу, не решаясь задать вопрос, который давно вертелся у нее на языке. Лора вздохнула и потупилась, и мачеха догадалась, что для их разговора по душам еще не настало время.
– Я рада за вас, – вымучила улыбку Лора. – Я помню, как тяжело было отцу после смерти мамы. Он, очевидно, чувствовал себя виноватым перед ней.
– Почему ты так считаешь? – удивленно спросила Карлотта.
– Так сказала мне моя няня Изабо, царство ей небесное! – ответила Лора. – В ту пору, когда вы с папой только собирались пожениться, я однажды рассердилась на папу, а Изабо успокоила меня и объяснила, как тяжело переживал отец смерть моей мамы, как он корил себя за то, что не поддержал ее, когда после смерти ее первого ребенка ей самой расхотелось жить.
– Боже мой! – всплеснув руками, воскликнула Карлотта. – Я впервые об этом слышу! Бедный Филипп!
– Пожалуйста, не напоминайте ему те времена, – попросила Лора. – Зачем бередить старую рану? Ведь с тех пор прошло почти шестнадцать лет!
– Да, разумеется, – согласилась Карлотта, – однако позволь мне задать тебе еще один вопрос: ведь ты тоже мучилась от ощущения своей вины перед ней?
– Да, вы угадали, – призналась Лора, пораженная проницательностью мачехи. – Но в большей мере я старалась не отступать перед жизненными невзгодами и никогда не отчаиваться.
– Правильно! – воскликнула Карлотта. – Правда, иногда ты бываешь слишком упряма, стремишься добиться поставленной цели любой ценой, однако меня всегда поражает твое редкое жизнелюбие. Порой мне кажется, что трудности лишь закаляют твою волю и делают еще сильнее.
После разговора с мачехой Лора так разволновалась, что почувствовала желание совершить верховую прогулку. Пока конюх седлал для нее лошадь, она быстренько переоделась в костюм наездницы, сказала мачехе, что скоро вернется, и вышла во двор. День стоял ясный, но ветреный, в любую минуту мог начаться шторм. В марте такое случалось довольно часто, однако Лора, привыкшая к капризам погоды, не боялась бури. Правда, иногда океан приходил в неистовство и обрушивал на прибрежные холмы громадные водяные валы, ломая крыши рыбацких хижин и с корнем вырывая пальмы. Но такое случалось очень редко, поэтому Лора уверенно села на любимого жеребца и легким галопом помчалась в направлении гор.
Быстрая езда не успокоила, а еще больше взбудоражила ее, и она целиком отдалась приятному процессу верховой езды, не замечая, что крепнущий ветер норовит сорвать с ее головы шляпу. Охваченная порывом радости, Лора громко хохотала и пришпоривала коня. Все ее неприятные мысли развеялись, осталось ощущение легкости и свободы. Такое же чувство она испытывала, когда перевоплощалась по ночам в Мстителя и пускалась в опасные приключения.
Все дальше и дальше от дома уносил ее резвый скакун, непостижимым образом почувствовав желание наездницы поскорее забыть обо всех ограничениях, которым она подвергалась ежедневно, живя в семье. Сердце Лоры стучало все быстрее, глаза ее задорно сверкали, подол юбки задрался выше колен, она прильнула к лошадиной шее и блаженно зажмурилась. Ветер трепал ее золотистые волосы, дождь хлестал по лицу, но Лора не обращала внимания на это и не задумывалась о том, что скажет Карлотта, когда она вернется с прогулки промокшей до нитки. Сейчас она жила только ощущениями и радовалась тому, что вновь способна наслаждаться и, следовательно, жива, а не мертва, как ей еще недавно казалось.