Опасный Нижний
Шрифт:
— Я всё-таки хотел обойтись без угроз, но вы, Валерий, меня сами к этому вынуждаете. Если вы откажетесь, то ничего не изменится. Просто потому, что отказа я не приму. Вы останетесь здесь ещё на сутки. Завтра утром я приду и повторю своё предложение. А потом, если вы снова проявите упрямство, ещё на сутки. И так будет продолжаться, пока вы не согласитесь. Мы не будем морить вас голодом, но пищи вы будете получать только чтобы не умереть. Я вижу, вы плохо спали этой ночью. Должно быть, вам было неуютно и холодно в этих крысиных норах. Вам не удалось даже вытянуться во весь рост, а ведь вы — высокий человек. Хочется вытянуть ноги, хочется потянуться, — Валерке в
— Я вас услышал, — ответил Валерка фразой, которую сам, в бытность офисным работником, ненавидел до глубины души. — Спасибо за информацию. Я непременно рассмотрю ваше обращение.
— Ясно. Господа, клиент ещё не готов, — повернулся мужчина к невидимым собеседникам. — Пожалуй, завтра я не стану сюда спускаться — для надёжности. А вы — проследите, пожалуйста, чтобы у господина проводника убрали солому из комнаты. Мне кажется, её тут слишком много, отчего он не может в достаточной степени оценить все прелести этого помещения. И вот ещё что — кормить его сегодня и завтра, пожалуй, тоже не нужно.
— Может быть, применить более строгие меры? — задали вопрос из коридора и Валерка узнал чиновника, который их оформлял накануне.
— Не нужно, — отказался седой господин. — Валерий нужен нам целым и относительно здоровым. Думаю, пары дней ему хватит и так, а если он не передумает… Ну, тогда и будем решать. — Повернувшись к Птицыну посетитель вежливо кивнул:
— До свиданья, господин проводник. Мне искренне жаль, что вы так упорствуете. Этим вы только умножаете собственные страдания.
Валерка отвечать не стал, а то так ляпнешь чего-нибудь язвительное, а этот хрен с горы разозлится и придумает ещё какую-нибудь гадость.
«Ладно. Похоже, пора нам отсюда сваливать, — решил Валерка, — Потому что вряд ли этот господинчик расскажет о себе больше, даже если я соглашусь на все его условия. Даже вон, не представился, скотина невежливая». Птицын ещё какое-то время помечтал о возможности захватить посетителя в плен при следующем визите, но отбросил эту идею, как слишком фантастическую. «Нет уж. Бежим сегодня. Ночью. И надо бы подумать, как сделать так, чтобы нас не вернули обратно. Потому что из тюрьмы-то мы выйдем, а вот как потом будем добираться до Нижнего — непонятно. Вряд ли нас так просто отпустят и, найдя поутру пустые камеры, просто махнут рукой!»
Где-то через час после ухода посетителей явился крысодлак. Тот самый дядя Шёпот.
— Что, не договорился, господин хороший? — уточнил крысодлак. — Ну и напрасно. Теперь вот без подстилки останешься — велели
— Ничего, обойдусь как-нибудь, — хмыкнул Птицын. После знакомства с Рыськой Шёпот уже не казался таким неприятным типом. Ну да, разговаривает насмешливо, никакого уважения не проявляет. Но такое, похоже, у всех крысодлаков — особенности культуры.
— Это да, обойдёшься. Зато хоть петь перестанешь. Песни у тебя, твоё благородие, интересные, но поёшь ты ужасно. И зачем тебе это надо?
— Я уже говорил, — отмахнулся Валерка, — у меня здесь единственное развлечение — петь печальные песни. Вот и буду петь.
Шёпот только тяжко вздохнул, и, проверив, что оковы по-прежнему хорошо закреплены, унёс сено. Птицын вздохнул облегчённо — очень боялся, что крысодлак обратит внимание на то, что сена в камере гораздо больше, чем было изначально. Но тот, видно, особой внимательностью не отличался, так что обошлось.
Минут через десять после его ухода в камеру заскреблись — Рыська пришла. Валерка открыл. Широкая улыбка сама собой наползла на лицо. «Мы с этой девчонкой знакомы всего второй день, а я уже так радуюсь! — подумал Птицын. — Блин. Мы же уходить собираемся!»
— Слушай, Рыська, я собираюсь отсюда уходить, — начал парень.
— Понятно, — вздохнула девчонка. — Хочешь проведу через наши тоннели? Они далеко тянутся. Я такие отнорки знаю, что никто вас не увидит.
— Да подожди, я про другое, — перебил Птицын. — Хотя знаешь, это хорошая идея. Нам бежать придётся далеко, в Нижний Новгород, а до туда ещё добраться как-то надо. Искать ведь будут. Ладно, я не о том. Я про другое хотел спросить. Слушай, тебе очень дороги эти подземелья? Просто у меня сложилось впечатление, что у тебя тут не слишком много родственников, за которыми ты будешь скучать…
Рыська вдруг плюхнулась на пол, где стояла, и заревела.
— Ты меня что, забрать хочешь? — сквозь всхлипы спросила девчонка.
— Нет, если ты не захочешь, то не заберу! — Валерка здорово перепугался такой реакции. — Я же не настаиваю! Просто предложил. Ты — классная, и я подумал, что у меня тебе будет лучше. Но если тебе тут нравится, то оставайся, конечно!
— Не хочу я оставаться! — замотала головой девчонка. — Хочу, чтоб ты меня забрал! А плачу, потому что думала, что ты уходишь, совсем! С тобой так здорово, и спать тепло, и у тебя Алиса красивая есть, и еду наверху воровать можно сколько хочешь, а ты уходииишь…
Валерка начал скрести в затылке изо всех сил. Он так и не понял, чего Рыська разрыдалась, но не это было самое плохое. До сих пор девчонка вела себя почти как взрослая, общаться с ней было легко и просто, а тут вдруг такие рыдания, и непонятно из-за чего. Что делать-то? «Блин, ну ты тормоз!» — сам себя выругал Птицын и подхватил девчонку на руки. Видно, стимуляция мозга посредством почёсывания сработала. Рыська довольно быстро успокоилась, даже всхлипывать перестала — придремала на руках.
— Слушай, я ещё чего хотел спросить, — решился Валерка, — Тебя твои искать не будут? Переживать там? Я слышал, крысодлаки — довольно заботливые, о маленьких беспокоятся.
Вообще-то Валерка это слышал о крысах, а о существовании крысодлаков до недавнего времени и не подозревал, но решил, что должно быть похоже.
— Это они о своих заботливые, — всхлипнула Рыська, — а у меня род вымер весь, одна я осталась. Никому ненужная. Если пропаду, все только обрадуются, что больше не надо меня кормить.