Опасный пациент
Шрифт:
– Сюда, месье, – произнес слуга и открыл дверь, наклоном головы приглашая Крейга в просторную, со вкусом обставленную гостиную.
На камине стояли восхитительные фигурки из зеленого и желтого нефрита, над ними висел Пикассо 1959 года. На журнальном столике лежали золотые сигаретница и зажигалка, пепельница из оникса и коробка с сигарами. На другой стене Крейг увидел Матисса. В горке размещалась коллекция фарфора, и Крейг, в свободное время посещавший музеи, тотчас оценил ее по достоинству. Он шагнул к застекленному шкафчику, но тут открылась дверь, и в комнате
Крейг в недоумении посмотрел на незнакомца. Алану стало не по себе, когда Радниц изучающе уставился на него своими стального цвета глазами с тяжелыми, набрякшими веками.
– Вы Алан Крейг? – жестким гортанным голосом спросил Радниц.
– Да.
– Посмотрите на эту мерзость, – сказал Радниц, протягивая толстый конверт Алану.
Крейг взял конверт в руки, не отрывая взгляда от Радница.
– Ничего не понимаю, – с трудом выдавил из себя Алан. – У меня свидание с мистером Линдси.
– Смотрите! – приказал Радниц. – У меня нет лишнего времени.
Он приблизился к журнальному столику, выбрал сигару, аккуратно обрезал ее кончик и закурил. Подойдя к окну, Радниц стал смотреть на проезжающий транспорт.
Крейг раскрыл конверт и извлек из него шесть глянцевых фотографий. Взглянув на первую из них, Крейг почувствовал, что сердце его екнуло, а потом забилось учащенно; на лице Алана выступили капельки ледяного пота. Просмотрев все снимки, он положил их обратно в конверт и опустил его на столик. «Это конец», – подумал Крейг. Сейчас он покинет гостиницу, вернется в свою квартиру и убьет себя. Алан еще не решил, каким образом он сделает это, но решение было принято.
Радниц повернулся и взглянул на Крейга.
– На обратной стороне конверта – список лиц, которым будут отосланы эти фотографии, – сообщил он. – Читайте.
Крейг застыл на месте, не смея смотреть на Радница; лицо Алана стало пепельным, внутри что-то сжалось.
– Читайте! – повторил Радниц.
Крейг медленно взял конверт в руки. На обороте мелким шрифтом был отпечатан список людей, любивших и уважавших Алана. Мать… сестра… бабушка… Хэрри Мэтью, партнер по теннису, с которым они выиграли первенство Итона… отец Брайан Селби, совершавший первое причастие… Джон Бресси, оксфордский наставник, предрекавший Алану блестящую карьеру… и, конечно, Мервин Уоррен.
– Мне нужна фотография формулы ZCX, – заявил Радниц. – Сделать ее вам не составит труда. Я облегчил вашу задачу.
Он пересек гостиную и извлек из ящика стола миниатюрный фотоаппарат в мягком кожаном футляре.
– Эта камера снимает автоматически. Положите формулу на ровную поверхность и, подняв аппарат над ней, нажмите кнопку десять раз. Камеру с пленкой доставьте в вашингтонский отель «Хилтон» мистеру Линдси. Посмотрев снимки, он передаст вам негативы этой мерзости и все копии. Понятно? В случае вашего отказа они будут отправлены перечисленным лицам.
– Как вам удалось… сделать эти фотографии? – шепотом спросил Крейг.
Радниц пожал плечами:
– Ваш приятель Джерри Смит – один из моих агентов. Забирайте камеру и уходите.
– Формула
– Вы появитесь в «Хилтоне» ровно через неделю… двадцать шестого, – сказал Радниц. – Если не сфотографируете формулу…
Не закончив фразу, он покинул комнату.
Когда несколько минут спустя в комнату вошел Ко-Ю, Крейг по-прежнему стоял, уставившись в пространство и сжимая в руке фотоаппарат. Увидев слугу, он выхватил у него пальто, быстро взял конверт и стремительно покинул отель.
Джонатан Линдси уже десять лет возглавлял оперативную службу Радница. Его годовой оклад составлял сто тысяч долларов, и он стоил этих денег. В свои шестьдесят лет Линдси удавалось сохранять прекрасную физическую форму. Этот рослый, стройный человек с изобретательным, расчетливым умом не употреблял алкоголь и табак. Обходительный, вежливый, с прекрасными манерами, он был частым гостем в посольствах и поддерживал дружбу с несколькими коронованными особами. Как человек светский, он был необходим Радницу, предпочитавшему оставаться в тени. Задумав ответственную операцию, Радниц отдавал ему указания, и Линдси выполнял их с неизменным блеском.
Линдси питал слабость к роскошным отелям, жизнь его проходила в переездах из одной гостиницы в другую, порой он трижды за неделю пересекал Атлантику, заключая договоры, оформляя контракты в различных городах; он всегда останавливался в лучших гостиницах, где его знали как человека щедрого и обслуживали по первому классу.
Двадцать шестого октября после полудня Линдси сидел в холле вашингтонского «Хилтона»; расслабившись в кресле, опустив красивые холеные руки на колени, он наблюдал за мужчинами и женщинами, входящими в гостиницу и покидающими ее. Линдси пытался угадать, каким способом они зарабатывают на жизнь. Его всегда интересовали люди – как богатые, так и бедные.
В три часа он увидел Алана Крейга, неуверенно оглядывающегося по сторонам. Линдси медленно поднялся и пересек холл; его лицо осветила приветливая улыбка. Линдси отметил, что Крейг выглядит ужасно. Видно, совсем сна лишился, подумал он. Что ж, если ведешь такую жизнь, расплата неминуема.
– Здравствуйте, Алан, – мягко произнес он, не протягивая руки. – Вы, как всегда, пунктуальны. Поднимемся наверх.
Крейг посмотрел на Линдси. Алан заметно осунулся. Он молча последовал за Линдси к лифту, поднялся с ним на третий этаж, затем по коридору дошел до джонатановского люкса.
– Надеюсь, вы справились с заданием, – сказал Линдси, прикрыв за собой дверь.
Без слов Крейг вытащил из кармана фотокамеру в кожаном футляре и передал ее Линдси.
– Садитесь. Я не задержу вас надолго. Хотите выпить?
Крейг, покачав головой, опустился в кресло.
– Извините меня. Одну минуту, – сказал Линдси и покинул комнату.
Он скрылся в ванной. Там уже стояли бачки с реактивами. Линдси проявил и зафиксировал пленку; включив свет, он принялся изучать ее с помощью сильной лупы.