Опечаленная родня
Шрифт:
Несколько голосов. Да неужели?
Агатон. Увидел, что ему не справиться со мной, что не помогут ему увертки, и согласился.
Все (возбуждено). На что?
Агатон. Согласился вскрыть завещание.
Все. Ах!!!
Агатон. Да, да, вскрыть завещание!
Все. Когда?
Агатон. Снова начал он выкручиваться: «Ну, хорошо, господин Агатон, сделаем это на днях». «Ни в коем случае, – закричал я на него, – требую, чтобы завещание было вскрыто завтра утром».
Все. Завтра!!!
Агатон.
Прока. И он согласился?
Агатон. Когда я припер его к стене, увидел он, что выхода нет, – и согласился.
Все. Значит, завтра!
Агатон. Завтра. (Гордо.) Вот как я разговариваю с адвокатами!
Прока. А как он отнесся к тому, что мы поселились в этом доме?
Агатон. Тут, конечно, тоже были трудности. Он уперся на том, что мы не имеем права. Говорит: «Иное дело, господин Агатон, что поселились вы, но все родственники!..»
Трифун. Ты пропусти то, что он тебе сказал, скажи лучше, что ты ему сказал.
Агатон. А я ему говорю: «Нет законов, запрещающих, и нет законов, разрешающих родственникам покойного поселяться в его доме. А если нет таких специальных, писаных законов, то в данном случае можно применить законы естественные, а по естественным законам родня имеет право охранять имущество скончавшегося ее члена».
Несколько голосов. Да, да!
Агатон. Ясно, что да, но он, – знаешь их адвокатскую натуру, – стал и тут крутить, пока я не закричал: «Никуда из дома я не выеду, и нет такой силы, которая меня отсюда выбросит».
Прока. Вот именно!
Агатон. Как услыхал он это, так и уступил… словно вдова: «Пожалуйста, господин Агатон, не сердитесь, пожалуйста, оставайтесь в доме».
Мича. И останемся!
Сарка. Вот и хорошо. Значит, вовсе не надо выселяться?
Агатон. Опять ты за свое! Ты что, всю жизнь хочешь просидеть на балконе? Мы имеем право жить здесь до тех пор, пока не вскроют завещание, а затем останется тот, кто получит в наследство дом.
Мича. Разумеется!
Сарка. Мне так нравится моя комната!
Танасие. Если ты, Агатон, так пригвоздил адвоката, неужели нельзя было спросить у него и об этом?
Агатон. О чем?
Танасие. О том, что написано в завещании.
Прока. Это ты услышишь завтра.
Вида. Нужно еще дожить до завтра!
Агатон (Танасию). Об этом деле я его также спрашивал.
Все (с любопытством придвигаясь поближе). Ну???
Агатон. Да, спрашивал.
Прока. И что же? Говори, братец Агатон, говори!
Агатон. Будь он хоть сто раз адвокат, я старый следователь, у меня он не вывернется!
Прока (с любопытством, загоревшись). Богом прошу, говори скорее!
Агатон. Начал я с ним разговор о завещании, но так издалека и искусно, чтобы он не догадался. Говорю ему: «Поскольку
Несколько голосов. А он?
Агатон. Он только смотрит в землю и молчит, не смеет смотреть мне в глаза, потому что я в его глазах прочитаю завещание. Но я старый мастер, не выпущу ситуации, коль скоро ее ухватил. Засыпал его перекрестными вопросами; перекрестные вопросы да перекрестные вопросы.
Прока (горя от нетерпения). Что же он ответил?
Агатон. Он все по-прежнему, ни бе ни ме, а я снова перекрестные вопросы да перекрестные вопросы.
Прока (в отчаянии). Хватит тебе, братец, этих перекрестных вопросов!
Сарка. А дал ли он тебе, по крайней мере, какой-нибудь перекрестный ответ?
Агатон. Видишь ли, он мне не ответил, не могу сказать, что он мне ответил, но я выудил у него одно слово. А мне достаточно одного слова, мне большего и не надо. Кад говорится, скажи «Отче наш», и мне этого достаточно, чтобы отправить тебя на каторгу. На основании одного-единственного слова я вывожу заключение.
Танасие. Ну, а сказал он это единственное слово?
Агатон. Конечно, сказал.
Прока (кричит). Что же он сказал, ради бога!
Агатон. Он не сказал открыто, а так, намеком. Но я сразу сделал вывод, что завещание представляет родственникам право разделить имущество по соглашению между собой.
Все (величайшее изумление). Ах!!!
Агатон. Он не сказал, что это так, но мне ясно, как день, что это так.
Танасие (обеспокоенно). Что же теперь делать?
Агатон. Я думаю, братья и сестры, мы должны приготовиться к такому обстоятельству.
Танасие. Как приготовиться?
Агатон. Да так. Мы должны договориться между собой. Можно было бы это наше собрание превратить в конференцию.
Трифун. Ты, конечно, будешь ее председателем!
Агатон. Не обязательно я, почему я? Пусть председательствует Трифун. (Садится.) Он эти дела лучше знает, пусть председательствует он.
Прока. Ты, ты, Агатон!
Все. Конечно, ты.
Агатон. Почему я, пусть Трифун.
Трифун. Ну, не сердись! Ты лучше знаешь, признаю, что ты лучше знаешь.
Агатон. А если я лучше знаю, то ты не перечь. (Ходит с многозначительным видом по комнате.) Итак, братцы, мы должны быть готовы к тому, что в завещании будет предложено нам произвести раздел по соглашению между собой. Когда завтра опекунский судья прочитает: «Оставляю все имущество моим родственникам с тем, чтобы они по взаимному соглашению его поделили», – мы должны сразу ответить: «Мы уже всё поделили!»