Опекун
Шрифт:
Над первой частью ее предложения он обещал подумать, а вот со второй – согласился сразу и даже взял на себя решение данного вопроса. Они продолжали встречаться, но энтузиазм Вяземского со временем начал заметно таять.
Глава 2
Шли дни, сменяя друг друга. Алена жила в доме Вяземского уже два с половиной месяца. Поначалу девочка относилась к нему настороженно, но со временем успокоилась. Он много работал, часто проводил вечера с Жанной, но большую часть времени все-таки уделял Алене. Он окружил ее заботой и вниманием. Общаясь с девочкой, не забывал интересоваться ее школьными делами. У них бывали совместные походы в кино и кафе. Он часто брал ее
Постепенно она стала привыкать к Вяземскому и к своему новому образу жизни. Никто теперь не кричал на нее, не одаривал тумаками, не унижал, и тем не менее она часто вспоминала свою прошлую жизнь. Ей не хватало общения с матерью. Не того грубого, оскорбительного, которое отдалило их друг от друга, а нормального, основанного на уважении и любви. Детская привязанность и потребность в женской фигуре рядом у Алены оставалась до сих пор, и тут уж ничего не поделаешь. Психологи утверждают, что преодолеть все это можно только при одном условии, что любовная связь матери и ребенка по какой-то причине вдруг распадется, но у Алены так не случилось. Связь с матерью распалась, а привязанность, вопреки законам психологии, осталась.
Однако ей помогло справиться с этой проблемой то обстоятельство, что в ее жизни появился достаточно активный, эмоциональный, открытый мужчина – Вадим Вяземский. Он неизменно проявлял по отношению к девочке такое дружелюбие, терпение, внимание, такт и заботу, что она постоянно пребывала в зоне эмоционального комфорта. Ее настороженность и недоверие уступили место крепкой дружеской привязанности. Их отношения хоть и стали более открытыми, но им еще только предстояло узнать друг друга. Жизнь Вяземского и Алены постепенно начала входить в свою колею. Им пришлось приложить немало усилий в начале совместной жизни, чтобы организовать и наладить по-новому свой быт, выяснить привычки друг друга, а когда проблемы, связанные с этим, сами собой разрешились, то обеспечили обоим в дальнейшем вполне уютную и комфортную жизнь. Оба поняли: ради этого стоило постараться. Главное для обоих заключалось в другом: их привычки не тяготили и не напрягали друг друга, и это здорово облегчало им жизнь.
Вадим старался не оставлять девочку без внимания надолго. Он неизменно связывался с ней по сотовому телефону в течение дня, но сегодня все было не так, как обычно. Мобильник Алены долго не отвечал, и он начал волноваться.
Вяземский несколько раз набирал номер городского телефона, будучи уверенным, что Алена уже должна была прийти из школы домой, но и тот не отвечал. Он вышел из здания главного офиса и направился к своей служебной машине.
– Поехали на рынок, – бросил он водителю и в ответ на его удивленный взгляд добавил: – Надо кое-что проверить.
Пройдясь по рыбному ряду, он увидел Алену. Возле нее стояли покупатели, и она бойко помогала им выбирать товар. Вадим решил понаблюдать за ней и встал в конец очереди, терпеливо дожидаясь, когда подойдет к прилавку.
– Купите семгу, рыба свежая, посмотрите, какого цвета у нее жабры, – охотно предлагала она товар очередному покупателю, давая совет со знанием дела.
Прошло не менее получаса, пока он не оказался возле Алены. Он успел подмерзнуть в своих ботинках офисного типа на тонкой подошве, не рассчитанных на то, чтобы стоять в них на улице, да еще в холодную, пусть даже и мартовскую, погоду. Его настроение, как и погода, давно ушло в минус. Он сверлил Алену сердитым взглядом, но она из-за большого наплыва покупателей ничего не замечала. Вяземский чувствовал, как внутри поднималась
– Мужчина, а вы какую рыбу предпочитаете?
– Форель, запеченную в духовке, – раздраженно бросил он.
Очередь тут же отреагировала смехом и остротами:
– Вот франт какой! С такими пожеланиями в ресторан идти нужно, а не на рынок.
Она подняла на Вадима глаза и от неожиданности выронила из рук маленький калькулятор.
– А я все думал, что у меня глюки и мне мерещится рыбный запах в шкафу по вечерам. Оказывается, с обонянием у меня все в порядке.
– Извините. Я пакет с рабочим пуховиком каждый день на лоджию убирала, – виновато пролепетала Алена.
– Мы с тобой о чем договаривались? – хмуро произнес Вяземский и, не дожидаясь ответа, добавил: – Быстро в машину. Она на стоянке.
– Мужчина, вы рыбу брать будете? Не задерживайте других!
– Мне переодеться нужно и деньги сдать, – наконец еле слышно пробормотала она.
– Только быстро. Я жду.
На возмущенные голоса покупателей вышел хозяин торговой палатки. Среднего роста мужик, плотный, густо заросший темной растительностью на голове и лице.
– Алена, рабочий день, куда ты?
– Азат, за мной приехали.
– Э-э! Кто приехал? У тебя работа! Алена! Я тебе плачу, и хорошо плачу!
– Ты в курсе, что ей только четырнадцать исполнилось? – грозно спросил его Вадим.
– Э-э! Какой четырнадцать? Ей шестнадцать давно. Зачем говоришь так? Она у меня год торгует, семью кормит. Мать пьет, и отчим не работает. Она всех одна тянет. Ты ей платить будешь? Да? – возмутился Азат.
Алена от его слов смутилась до слез и вжала голову в плечи.
– Это мое дело. Работать она у тебя больше не будет, – сухо бросил Вяземский, смерив работодателя Алены спокойным и твердым взглядом.
– Вот! Зачем так грубо? Зарплата маленькая? Я прибавлю ей. Она мне выручку хорошую делает. Сколько хочешь? – Азат все больше распалялся. Его мясистые губы были растянуты в улыбке, а черные глаза сверкали праведным гневом.
Алена тем временем переоделась в новый пуховик, аккуратно сложив старый в пакет, и вышла из палатки. Она отдала выручку Азату и, дожидаясь, пока он пересчитает купюры, встала возле Вадима.
– Готова? Пойдем в машину.
– Алена, я буду ждать. Ты хорошо работаешь. Приходи, когда сможешь, – крикнул он девочке на прощание.
В машине Вадим продолжал ее отчитывать, но потом запал угас, и он спокойно решил прояснить для себя:
– Я не понял, у тебя времени свободного много? – Он оглянулся и строго посмотрел на нее. – Я найду, чем тебе заняться. Поехали в школу искусств, – сказал он водителю. – На Парадной, где мы были на той неделе.
– Я уже по возрасту опоздала туда…
– Ничего, – не оборачиваясь, пробормотал Вяземский. – Это частная школа. Индивидуальные педагоги. Я узнавал.
В здание школы они вошли вдвоем. Не спрашивая ее согласия, он записал ее в студию обучения игре на фортепиано. Алена хотела возразить, но, увидев выражение его лица, благоразумно промолчала. Они молчали и всю обратную дорогу до дома. Алену высадили возле подъезда, и она стояла на тротуаре, глядя вслед удаляющейся машине, до тех пор, пока джип не скрылся за соседним домом. Потом девочка обреченно вздохнула и вошла в подъезд. Только сейчас Алена почувствовала, как сильно устала и замерзла, а тут еще начали отходить замерзшие на морозе руки, и она сморщилась от боли. Она привычно потерла их друг о друга и, сжав в кулачки, поднесла к губам. Пальцы плохо слушались, с трудом удерживая ключ. Наконец-то она попала в благословенное тепло дома. До вечера она успела отдохнуть, сделать уроки и приготовить ужин.