Операция "Берег"
Шрифт:
Втроем, почти одновременно сваливаются в ровик. Наверное, это окоп, довольно старый, пустой, незаметный, видимо, немцы заранее вырыли, но не заняли. Снега полно, на дне вода. Но пулемет сюда не достает.
Олег хрипит, вытирает морду снегом — тот почти и не холодный.
— Прилучко где?
— Да там. Где упал.
— Убит?
— Да кто ж его знает, — Митрич сдергивает с шеи стрелка-радиста автомат, стягивает телогрейку — Хрустов орет от боли. Рука сантиметрах в десяти выше сгиба локтя в крови, похоже,
— Вот, вовремя ножичек я сделал! — дед вспарывает своим куцым «складником» рукав комбинезона и нижнюю бязевую рубаху раненого.
— Всё у тебя вовремя, прямо удивительно, — бормочет лейтенант.
— Ты наблюдай, наблюдай. Неровен час, подберутся фрицы нас в плен брать. На это я не согласен, — напоминает Митрич, ловко бинтуя руку кряхтящего раненного.
Олег наблюдает. По сути, впереди ничего не видно — несчастливые десантники сидят почти у подножья склона, недалеко от дороги. Отлично виден ближний склон — совершенно пустынный, это только сейчас вблизи очевидны короткие траншеи, ровики и подготовленное пулеметное гнездо. Еще виден край дальнего холма — но немцы там сидят где-то выше, их не разглядеть.
Зато видны подбитые и отходящие наши машины. Потеряна почти половина, уцелевшие отходят, маневрируя и изредка отстреливаясь — больше наугад, достать верхний «тигр» на такой дистанции и с такой позиции практически невозможно. Но и немцы достреливать советские машины не спешат — на холме изрядно бухает — накрывает вершину наша артиллерийская батарея, довольно точно снаряды кладет. Вряд ли достанут и разобьют бронированного гада, отполз наверняка, запрятался. Но где же его помощники? Определенно еще самоходка была, а может, и две-три…
Наш артналет закончился. Доносились резкие очереди немецкого пулемета — бьет по кому-то на поле, следит, шкура. Но здешнюю позицию пулеметчики не видят, да и отсюда — из траншейки — уже ничего толком не разглядеть. Разве что свои подбитые танки.
— Ничего, сейчас темнеет рано, отойдем, — пробормотал Олег. — Ты, Хрустов, не переживай. Отползешь в тыл, примут как родного. Санбат, медсестрички, усиленное питание….
Хрустов теперь с подвязанной на шею рукой, ему стало чуть легче. Сидел на дне окопа, поскрипывал зубами:
— Да что там, товарищ лейтенант, я не понимаю, что ли. Обидно, что напрасно. Ничего мы не сделали, да и сделать не могли.
— То вопрос философский, — вмешался Митрич. — Напрасного на свете не так много, как нам, дуракам, кажется. Хотя можно и всё подряд пустым считать. Вы лучше скажите — с нашим башнером что сталось? Я его спихнул, он вроде целым был, цеплялся изо всех сил, прям не оторвешь. Потом прострочило, что ли?
Рассмотреть наводчика не удавалось: вроде лежал не так далеко, но пятна проталин и вывороченной гусеницами земли заслоняли-маскировали.
Неудачливые танкодесантники начали застывать — в заснеженном
— Не, не нашей фортуны сегодня день, — молвил в такт командирским мыслям Митрич.
— Да, нужно было разведку послать, — кивнул Олег.
— Щас не про то. Слышишь?
Правее по склону доносились звуки, вроде снег вдали причавкивал.
— Фрицы?! — в ужасе прошептал Хрустов.
— Тебе-то чего, сиди, помалкивай, «наган» грей, — шикнул Митрич. — Отобьемся.
Немцы спускались неспешно — трое — все в белом-маскировочном, с автоматами. Отчетливо донеслась негромкая спокойная фраза — уверены в себе гады. Правда, смотрят куда-то правее. Траншею пока не видят, или пустой считают.
Олег с облегчением вспомнил, что шапку так и не успел сменить — на голове задрипанная серая ушанка, и сама похожая на ком грязного снега. А ведь хотел новую достать…
Толкнул Митрича — нужно бить! Немцы действительно удобно подставились — метров сорок, боком идут. При удаче можно одной очередью срезать-положить, ППШ проверен, полный диск.
Митрич отрицательно качнул головой, не оборачиваясь, показал гранату и сделал не очень понятный жест — вроде как ныряющий. Это он куда гранату решил зашвыривать?
— За тылом следи, лейтенант, за тылом, — чуть слышно прошептал Митрич.
Олег оглянулся и оторопел. Двое немцев, непонятно откуда взявшихся, присели на склоне. Шагах в пятидесяти. Смотрели, правда, тоже в сторону — в сторону дороги, на подбитый танк.
— Щас засядут, я тех троих гранатой, ты сразу автоматом прижмешь. А я тех что с жопы возьму… — скороговоркой прошептал Митрич.
— Ну… — от неожиданности Олег не нашелся, что возразить.
Уму непостижимо, как немцы сзади оказались. Нет, понятно, что шли согласованно, двумя группами по склонам, холм огибали, чтобы у траншей встретиться, но откуда дед знать мог…
Немцы — те, что первые — действительно начали исчезать. Попросту спрыгнули в невидимый окоп. Тут же Митрич, широко размахнувшись, метнул туда «лимонку» — та одновременно с последним фрицем в окоп канула. Оттуда донесся испуганный возглас…
Только расслышать, что немцы заорали, Олег не смог — дед, разом потерявший интерес к траншейным фрицам, резко развернулся, ощутимо задев командира винтовкой, вскинул «трехлинейку», шикнув:
— Тех прижмешь!
Бахнула, подняв из окопа дым и снежную пыль, граната. Выпрыгнувший было на бруствер немец свалился обратно….