Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени
Шрифт:
Приказы Скорцени были один другого страннее. Для начала он велел Радлю отдать приказ всем коммандос перед отправлением покрасить волосы в черный цвет. Предположительно, это необычное указание давало людям Скорцени возможность, передвигаясь по Риму в гражданской одежде, сойти за итальянцев. Позднее Гиммлер взял на вооружение эту идею, придуманную Скорцени. Радль счел идею покраски волос абсурдной и решил под собственную ответственность проигнорировать этот приказ, хотя и захватил на всякий случай краску с собой в самолет. По непонятным причинам он также получил приказ раздобыть несколько монашеских одеяний и упаковать их вместе с остальным снаряжением.
Рано
Проведя в воздухе несколько часов, их самолет наконец пересек Апеннинские горы в центральной Италии – в ближайшие недели этот район приобретет для Скорцени и Штудента особую важность, – после чего, чтобы не быть обнаруженным самолетами вражеской авиации, сбросил высоту до трехсот метров над землей. Этот вынужденный маневр был еще одним малоприятным напоминанием очевидного факта, что баланс сил в этом регионе начал меняться в пользу западных держав. Во вторник в половине второго пополудни «хейнкель-111» совершил посадку на аэродроме на окраине Рима, преодолев за пять с половиной часов полета расстояние в тысячу миль.
В Риме стояла жара. Когда Скорцени вышел из самолета, горячая волна средиземноморского воздуха поставила его перед малоприятной дилеммой. «Когда мы приземлились в Риме, – вспоминал он, – я хотел поскорее избавиться от подбитого мехом летного комбинезона, но тут же вспомнил, что под ним нет формы офицера люфтваффе. Поскольку адъютант генерала Штудента в форме офицера войск СС выглядел бы более чем странно, мне ничего не оставалось, как продолжать париться в комбинезоне».
После посадки Скорцени и Штудент быстро доехали до Фраскати, древнего городка на северном склоне Альбанских Холмов, примерно в пятнадцати километрах к юго-востоку от Рима. На протяжении столетий этот небольшой живописный городок, славящийся своими виноградниками, прекрасным белым вином, а также разбросанными по склонам гор патрицианскими виллами, привлекал к себе римских императоров, пап и средневековых князей. Летом 1943 года здесь располагался штаб маршала Альберта Кессельринга, главнокомандующего немецкими силами в Италии, известный как Oberbefehlshaber Sud. В течение последующих полутора месяцев здесь будет также располагаться штаб тайной операции «Дуб».
Ночью Штудент и его новоявленный «адъютант» прозондировали Кессельринга и его штаб на предмет возможных слухов в отношении местонахождения пропавшего диктатора.
Кессельринг, у которого, как правило, были неплохие отношения с итальянцами (он на протяжении полутора лет довольно тесно сотрудничал с ними), заявил, что не располагает никакой информацией о событиях 25 июля или о судьбе Муссолини. Скорцени же было интересно узнать, что один из офицеров маршала недавно обсуждал тему дуче с генералом итальянской
В глазах Скорцени подобное заявление представлялось крайне маловероятным. «Мы еще посмотрим, насколько можно доверять таким утверждениям», – заявил он, не догадываясь, что за его спиной стоит сам Кессельринг.
«А я им верю, – сердито изрек маршал. – Я не вижу никаких оснований не верить слову чести итальянского офицера. И вам бы тоже следовало верить ему, гауптштурмфюрер».
Скорцени почувствовал, что слова маршала вогнали его в краску.
«Услышав это, я решил на будущее никогда больше не торопиться высказывать свое мнение», – вспоминал он позднее».
Как и другие высокопоставленные нацистские чины, наутро после переворота Кессельринг нанес визит в «Волчье логово», однако как уже говорилось выше, пятидесятисемилетний командир люфтваффе отнюдь не разделял озабоченности фюрера развитием событий в Италии. «Похоже, на Кессельринга они произвели благоприятное впечатление! – возмущался Геббельс в своем дневнике. – Он полагает, что Бадольо намерен продолжать войну всеми средствами, какие только имеются в распоряжении итальянцев. Судя по всему, Кессельринг не понял, что это просто был разыгран хорошо поставленный спектакль».
Гитлер был того же мнения. Раздраженный наивностью своего главнокомандующего в Италии, он приказал Скорцени не слишком распространяться о целях своей миссии в разговорах с Кессельрингом, равно как и с немецкими дипломатами в Риме. «Все должно быть в строжайшей тайне, – заявил фюрер, имея в виду операцию «Дуб». – Ни командующий нашими войсками в Италии, ни наш посол в Риме не должны ничего знать о вашем задании, поскольку они не владеют ситуацией, создавшейся в Италии, и могут наделать всевозможных ошибок». Такую же лекцию о необходимости секретности Гитлер прочел и Штуденту.
Как оказалось, пессимизм Гитлера был вполне оправдан. Практически все его «ключевые фигуры» в Италии – от маршала Кессельринга до посла Макензена и военного атташе, генерала Энно фон Ринтелена – были склонны верить Бадольо, заверявшего Германию в своей верности странам «оси». Тайный приказ Гитлера предполагал двойной обман. Фюрер не только пытался держать в секрете от Бадольо свой дьявольский план относительно судьбы Италии. Он делал все для того, чтобы в неведении оставались свои же немецкие высшие чины, которым он не вполне доверял.
Впрочем, секрет этот хранился не слишком хорошо. К концу июля практически каждый немец в Риме, если он занимал более-менее высокий пост, уже был в курсе планов фюрера хотя бы в общих чертах. Более того, Кессельринг и фон Ринтелен оказались втянуты в операцию «Штудент» с самого начала: без их помощи генерал Штудент был просто не в состоянии осуществить свой дерзкий план – арестовать короля Виктора Эммануила и других заговорщиков, на чьей совести было свержение дуче. Оба военных выступали против похищения короля и делали все, что в их силах, для срыва операции, прямо или косвенно ставя Штуденту палки в колеса. (Одержимость Гитлера секретностью этого периода порой приводила к непредсказуемым последствиям. Например, 2 августа Ринтелен нанес визит Гитлеру в «Волчье логово» с намерением отговорить его от проведения операции «Штудент». Но прежде чем ему удалось встретиться с фюрером, Вильгельм Кейтель предупредил Ринтелена, что поднимать эту тему запрещено. По словам Кейтеля, Гитлер пришел бы в ярость, узнав, что Ринтелен посвящен в тайну!)