Операция «Феникс»
Шрифт:
Из подъезда выходили санитары с носилками. В тусклом свете фонаря лицо Лидии Павловны казалось лилово-бледным.
Рублёв проводил взглядом отъехавшую «скорую» и поднялся наверх.
Дворничиха прибирала пол. Ксения Ивановна мыла в ванной руки.
— Будет жить… — ответила она на молчаливый вопрос Рублёва. — Кажется, успели вовремя.
— Спасибо вам, — Сергей Николаевич облегчённо вздохнул. — А сейчас нам нужно осмотреть квартиру.
Мистер Крейс и ещё двое участников симпозиума оказались в числе приглашённых к Пэт. Пэт встретила его сияющая,
— Мистер Смеляков, пожалуйста, без церемоний. У меня всё просто. Терпеть не могу чопорности. Прошу вас, прошу.
Мистер Крейс и ещё несколько других почтенных джентльменов пожали Смелякову руку и любезно раскланялись. Пэт сама приготовила Смелякову джин с тоником, хотя на столике стояла смирновская водка, вероятно приготовленная специально для него. Но пить крепкие напитки он не решился, опасаясь опрометчивости в разговоре.
Смеляков огляделся. Просторная гостиная была выдержана в ярких, как ему показалось вначале, даже кричащих тонах. И всё же он должен был признать, что оформлена она с большим вкусом. Жёлтые, красные, коричневатые тона спорили и вместе с тем дополняли друг друга. На длинном секционном шкафу, занимавшем одну из стен, была расставлена масса безделушек: морские ракушки и резьба по кости, статуэтки из чёрного дерева и африканские маски, старинные пистолеты и русские иконы.
— Откуда у вас иконы? — спросил Смеляков.
— О, это мне подарили друзья, побывавшие в России. Но вообще у меня мало русских сувениров.
В последней фразе содержался намёк, и Смеляков поспешил заверить, что он может расширить русскую часть коллекции.
Пэт провела Смелякова в гостиную с камином и мохнатой шкурой на полу. Они опустились в широкие глубокие кресла с мягкими подлокотниками!
— Здесь нам никто не будет мешать, — сказала она, наливая Смелякову виски со льдом.
Там в присутствии гостей Смелякову показалось, что она чересчур оживлена и возбуждена. Он приписал это действию виски: пожалуй, для женщины она пила многовато.
Но сейчас она была совершенно трезвой. Голос её звучал ровно и спокойно:
— Мой дорогой русский друг, вы позволите мне вас так называть? Я надеюсь, что теперь мы друзья, не так ли? — И, получив подтверждение гостя, продолжала: — Я уверена, что мы, учёные, должны держаться вместе, помогать друг другу. Кстати, как вы смотрите на то, чтобы мы с вами заключили небольшую дружескую сделку.
— Какую? — Смеляков добродушно улыбнулся.
— Насчёт обмена научной информацией.
— Но она не всегда наша собственность. Иногда она является собственностью правительства, на средства которого мы, советские учёные, ведём исследования.
— О, пустяки! — отмахнулась Пэт. — У правительства свои интересы, у меня — свои. Я могла бы сообщать вам все новейшие результаты наших изысканий. Вы можете использовать их по своему усмотрению.
— Звучит соблазнительно! — рассмеялся Смеляков. — А что я должен сделать взамен? Ведь речь идёт о сделке?
— Совсем немного. — Пэт снисходительно улыбнулась. — Меня интересуют
— Боюсь, что это не в моих силах.
— Но почему?
— Думаю, что вы знаете не хуже меня. Практическое освоение новых видов энергии пока ещё на таком уровне…
— Вот именно пока! Рано или поздно эту задачу решат учёные Англии и Америки. Имеет ли смысл делать из этого тайну? — Пэт встала и подошла к Смелякову. Он тоже встал. — Подумайте, доктор. И помните, я умею быть благодарной. — Она взяла Смелякова за пуговицу и посмотрела ему прямо в глаза. От неё шёл тонкий запах духов. Обнажённая в полуулыбке, влажно блестела ослепительной белизны эмаль зубов.
— А вы честолюбивы, — тихо проговорил доктор.
Пэт рассмеялась и отпустила пуговицу пиджака.
— Каюсь, доктор. Да.
— Вы хотите научной славы?
— Да, доктор, да.
— Но зачем вам она? У вас есть и так масса достоинств: молодость, красота, обаяние.
— Доктор, — понизила голос Пэт, — сделайте мне одолжение, и кроме новейшей научной информации вы будете располагать и тем, что вы отнесли к числу моих достоинств.
Смеляков был ошарашен. Она открыто предлагала ему себя. И он вдруг с беспощадной отчётливостью понял весь подтекст их беседы. Его смутные подозрения превратились в твёрдую уверенность.
Пэт, видимо, расценила его молчание по-своему. Она схватила Смелякова за руки и снизу вверх, глядя ему в глаза, шепнула:
— Хотите, я приеду в Москву?
— Пэт… — Смеляков сощурил глаза, — можно один нескромный вопрос? Чем вы занимаетесь ещё кроме научной деятельности?
— Ничем, доктор. Уверяю вас, ничем, К чему эти подозрения?
— Хорошо, — сказал Смеляков. — Я поразмышляю. А теперь пройдём к гостям.
Смеляков вернулся в гостиную в скверном настроении. Он понимал, что разговор с Пэт — это лишь пробный шар. Его не оставят в покое. Следующее предложение будет сделано в более настойчивой форме. А если он откажется, то тот, кто стоит за спиной этой красотки, не остановится и перед шантажом.
На следующий день он пошёл в посольство и, передав разговор с Пэт, заявил о своём твёрдом намерении срочно улететь в Москву.
Глава семнадцатая
Кушниц выполняет приказ
Кларк был решительно недоволен своим подчинённым. Маккензи явно деградировал. Он опаздывал на службу, неряшливо одевался и стал пить, хотя прежде Кларк завидовал его воздержанности. К тому же Маккензи без конца разглагольствовал на политические темы, обнаруживая пацифистское настроение и нежелание заниматься «грязным бизнесом» — так он называл шпионаж.
Как-то после посольского приёма они остались вдвоём в квартире Кларка.
— Послушайте, — начал Джозеф, развалясь в кресле, — вам не кажется, что мы с вами тратим свою жизнь впустую?..
— Что за странный вопрос!
— Почему же странный. У меня есть брат в Лондоне. Инженер-строитель. Знаете, я ему завидую. Он строит мосты, заводы, башни, антенны. Он творит жизнь, Кларк. А что сделали мы с вами, а?
— Мы сражались с вами, Джо, за демократию. Мы её верные солдаты…
— Демократию? А кто, собственно, собирается на неё нападать, Кларк?